— Подпись здесь и здесь. Налог обычный: цена одного сношения в день.
— Цена чего⁈
Я уже едва не поставила подпись, удивляясь такой оперативности, но в ужасе отдернула ручку, оставив на бумаге грязное чернильное пятно.
— Ну, вы же из борделя мамаши Зуйко? — недовольно сложил он губы куриной жопкой. — Она говорила, что новенькая должна подойти.
— Нет!!!
— Нет? — искренне удивился он, забирая обратно бумажки.
— Я по вопросу оплаты за алхимическое дело!
Да что ж такое⁈ То в таверну меня отправляют, то вообще в бордель! А в поношенной куртке и дырявых ботинках из меня та еще жрица любви. Хотя судя по филейной части, я та еще жрица пирожков.
— А почему муж сам не пришел? — недовольно прогудел из угла пожилой дедуля с напомаженными усами.
— Какой еще муж? — переспросила я и вдруг сообразила в чем дело.
Глухой средневековый шовинизм не позволял этим чинушам даже подумать о том, что женщина может работать мозгом, а не руками или… другим местом.
— Послушайте, я Злата Вингольд — алхимик, — попыталась я объяснить заново причину своего визита. — Собираюсь работать самостоятельно, без мужа, дяди, отца, брата и так далее!
— Опекуна?.. — нудно добавил юноша с прыщами.
— Что?
— Опекуна забыли.
— Вы издеваетесь⁈ — вновь вспылила я, ощущая как внутри нарастает знакомое напряжение, будто кто-то все подкручивает колки гитары, натягивая струну.
Ох, нет! Только не это! Дыши, Златочка… Вдох-выдох-вдох. Только не хватало для полного счастья разнести Ратушу магией.
— Прошу ко мне, саэра, — на мое счастье самый пожилой клерк пригласил меня за свой стол.
Изучив мои документы на лавку и письмо от мастера Шарля, он хмыкнул в густые усы:
— Что ж, не вижу причин отказать. Разрешение на работу алхимика без сертификата высшего уровня — шесть фунтов два шиллинга в месяц.
Сколько⁈
Я ожидала пару шиллингов всего.На худой конец один фунт. Но явно не эту сумму.
Хотя если подумать, нормальный алхимик легко заработает эту сумму за день или два. И ничего выдающегося в таком налоге нет. Но не для меня.
И ведь я всерьез рассчитывала, что платить придется после того, как я что-то заработаю, а не до.
Черт! Ну что за несправедливость⁈
— Так как, саэра Вингольд? — усмехнулся в усы пожилой чиновник. — Выписывать квитанцию?
— Кхм, да… Подскажите, саэр Хайнц, а я могу заплатить в рассрочку? У вас нет какой-нибудь акции для молодых специалистов?
— Сожалею, но нет. И вы же понимаете, что работать подпольно вы не имеете права? Мы за этим строго следим.
— Да-да, конечно…
— Кстати, могу порекомендовать вас мадам Зуйко, — вновь встрял в разговор толстяк с одышкой, глядя на меня маленькими масляными глазками.
— Нет, спасибо.
Я понуро распрощалась и ушла, торопливо сбегая по лестнице и не оглядываясь.
Купив за пенс два пирожка с ливером — себе и котику, я уселась на скамейке, спиной к Ратуше, специально, чтобы не смотреть на это здание и принялась медленно жевать, разглядывая прохожих и магазинчики.
И что теперь делать?.. Где найти такие деньжищи, чтобы заплатить налог за следующий месяц работы? Да просто элементарно купить еды себе и Яшке. Я уж не говорю про ингредиенты для работы.
Действительно, как советовал ректор идти посудомойкой в таверну? Угу, еще не хватало от безнадеги к таинственной мадам Зуйко податься…
В лавке напротив вдруг яростно затрезвонил колокольчик, привлекая мое внимание. Ух, какой противный звук!
Старая, видавшая виды вывеска горделиво сообщала «Ювелирная мастерская Бигси». Сквозь огромное панорамное окно в пол было видно и прилавок и рабочее место мастера. Я проследила как внутрь буквально вплывает роскошная дама в горностаевых мехах. Следом за ней идет слуга, который несет в руках внушительную шкатулку.
Ювелир — пожилой мужчина с обширной лысиной, но шикарными бакенбардами, показывает покупательнице несколько заготовок. Внимательно слушает ее замечания, делает какие-то пометки, а после провожает ее к дверям и принимается за работу.
Вначале доделывает парочку новых украшений, кропотливо подбирает все обрезки — их после можно переплавить. А после начинает шлифовать и полировать их.
Судя по отблескам, чего там только нет — и золото и серебро. Ого! С такими объемами он явно неплохо зарабатывает.
Сама не знаю зачем я тут сижу. Видимо, просто чтобы убить время. Все равно ничего толкового в голову не приходит.
На башне городской Ратуши начинают бить часы — полдень. Ювелир тут же завершает работу. Складывает все инструменты и украшения по шкафчикам, сбрасывает на пол отработанные шлифовальные шкурки.
Хм… Похоже, почтенный мастер собрался пообедать.
Почти тут же в лавке появляется служанка — худощавая женщина неопределенных лет, которая принялась протирать столы и пол обычной тряпкой и сметать на совок мусор и те самые шкурки.
Серьезно⁈
Я торопливо проглотила остатки пирожка, которые вдруг пошли не в то горло, прокашлялась, и уверенно двинулась к лавке. А вот, похоже, и выход подвернулся.
Колокольчик вновь противно зазвонил, когда я толкнула дверь ювелирной лавки. Ох, и что ж хозяину так нравится этот странный звук? С другой стороны, так точно не пропустишь посетителей или потенциальных ворюг.
Пожилой ювелир как раз завязывал теплый шерстяной шарф, рядом лежала фетровая шляпа по местной моде. Увидев меня, он профессионально улыбнулся и поприветствовал:
— Чем могу помочь, саэра?
— Добрый день, я алхимик Злата Вингольд, — я на секунду стушевалась, выдохнула и уверенно продолжила. — И у меня к вам деловое предложение.
Выцветшие глаза пожилого мастера скользнули по моей старенькой одежде, но вслух высказывать увиденное он не стал. Лишь удивленно приподнял кустистые брови.
— Вингольд?.. Я знавал когда-то Шарля Вингольд.
— Да, это мой дедушка.
— Хм… Слушаю, саэра. Говорите.
— Да… Прошу прощения, но я заметила, что ваша уборщица отправляет все, что осталось после работы в мусор. Возможно, я ошибаюсь и у вас уже есть кто-то, кто проводит вам аффинаж отходов?..
— Аффинаж отходов?.. — нахмурился мужчина. — Вы имеете в виду стружку и обрезки? Конечно, я их собираю и вновь переплавляю для использования в изделиях.
— Нет-нет, — торопливо покачала я головой, — я про химическое… кхм, алхимическое выделение драгоценных металлов из отходов — пыли, шлифовальных шкурок, войлочных кругов. Если вам, конечно, интересно.
Повисла многозначительная тишина. Пожилой ювелир молчал,