Остановившись у подъезда, я молча пожал Шухеру руку, и дождавшись когда его фигура скроется за фонарями, умылся горстью снега, почти не почувствовав холода.
А если это на самом деле мстители? Может уже есть такая организация, просто власти не афишируют, скрывают.
К плюсам этой версии можно отнести утреннее задержание. Менты вломились, ничего не объяснили, даже протокол толком не составили, а ночью — это. Вполне возможно что они их и грохнули. Но пытать тогда зачем? Доктора сами подписали бы любые показания — под прессом статей и следователей. Срок бы схлопотали серьёзный, а если б и жертвы нашлись… Тогда всё, вышка. Её же пока не отменили.
Досидев на лавке до тех пор пока нос не онемел от мороза, побрёл домой. Дверь скрипнула, я внутренне сжался, показалось что слишком громко. Прошмыгнув мимо кухни, где капал кран, рухнул на диван, натянув одеяло на голову. Уснул сразу, спал без снов. Проснулся поздно, когда солнце уже било в окно, выхватывая морозные узоры на стекле. Ждал чего-то — топота ментов за дверью, нашествия бандитов, даже землетрясения. Но дождался только неприятного треска будильника.
Встал, умылся ледяной водой, чувствуя, как мурашки бегут по коже. На кухне достал чугунную сковороду.
Масло зашипело, выбросив в воздух едкий дым. Шесть яиц и кусок колбасы из холодильника. Ел жадно, словно в последний раз, ощущая, как тепло еды растворяет дрожь в желудке.
За едой думал, не оставляя попыток разобраться в случившемся. И уже даже не сам факт убийства докторов, теперь, когда проспался и протрезвел, напрягало главное, — про меня знали. Знали те кто пришёл в подвал и подвесил их на крючья. Не могли не знать.
Но почему-то ничего не предприняли.
Да ещё стрела, зачем? Откуда? Догадались? Или это другая, настоящая стрела?
Жаль не помню когда слухи пошли, с какого года. Был бы интернет, глянул бы, дело пяти минут. А тут, если заниматься, по библиотекам архивы поднимать, подшивки газетные, неделей не отделаешься.
«А что если Аню отрядить?» — пришла в голову свежая мысль. Она посменно работает, сейчас как раз два дня дома. Как объяснить, придумаю, скажу что курсовик пишу, например. Ну или ещё чего.
Откладывать не стал, стрела стрелой, а сегодня ещё ехать к парням из бригады Лося, «знакомиться».
— И зачем это тебе? — спросила Аня, после того как за чашкой чая я озвучил свою просьбу.
— По учебе надо. Курсовой пишу на тему криминальных сообществ, препод сказал поискать в этом направлении, а времени нет.
— Понятно. — девушка пожала плечами, — есть ещё какая-то информация? Дополнительно что-то известно?
— Немного. Только то что существует некая структура, которая занимается самосудом. Оправданные убийцы, насильники ушедшие от ответа. Они их ловят, казнят разными способами, и стрелу рисуют, вроде как знак такой.
— Воров тоже убивают?
— Про воров не знаю, обычно эта организация работает по самым отморозкам.
— А воры не отморозки? — бровь девушки взлетела вверх.
— Если без крови — тюрьма, но не смерть.
Аня вздохнула, отодвинув чашку:
— Помогу. Одевайся, подбросишь до библиотеки?
— Конечно. — кивнул я, а уже через полчаса, оставив девушку у массивных колонн центральной библиотеки имени Шевченко, заехал за Шухером.
* * *
Знакомый полуподвал встретил нас облупленной штукатуркой и скрипучей лестницей, с которой лишь кое-где счистили снег. Дверь, залатанная куском фанеры, дрожала под порывами ветра.
Постучали. Вышел коренастый парень — тот самый что получил первым, встретив нас в коридоре в прошлый раз.
— От Патрина? — буркнул он, переминаясь с ноги на ногу. Голос хриплый, словно с похмелья.
— Ага, от него. Веди.
Он молча развернулся, и мы поплелись за ним в полутьму. В зале с турниками пахло потом и ржавым железом. Парни у станков нас явно заметили, но глаз не поднимали, вроде как игнорируя.
— Господа бандиты нам не рады? — я нарушил тишину, прокашлявшись в кулак.
— А должны? — огрызнулся тот, что открывал дверь. Но в его интонации сквозила усталость, а не злость.
— Как бы да. Вы же в обойме остаться хотите?
— Патрин хочет.
— Ясно. Передать ему, что отказываетесь?
— Не надо… — он сглотнул, перебирая пальцами шов на майке.
— Тогда работаем. Кто у вас бухгалтером был?
— Лось. — парень потупился. — Только документов нет. Всё в голове держал.
— Точки развоза помнишь?
Кивок.
— Ладно. Завтра с утра — новая отгрузка. Примите, проедьте по адресам, уточните, кто берет. Вечером заеду.
Он молча кивнул. Шухер, всё время молчавший как рыба, нервно теребил ключи в кармане.
— Куда теперь? — выдохнул он, втискиваясь в машину.
— К Патрину.
— Ясно… — Шухер замер, потом резко повернулся: — А вчерашнее?..
— Забудь как страшный сон, ничего не видел, ничего не знаешь. — искренне посоветовал я, сожалея что сам не могу последовать этому совету.
— Да как забыть-то? — он ударил ладонью по торпеде. — За нами следили! Что теперь будет?
— Хрен его знает… — я сжал руль, думая что ещё сказать.
Но больше он не спрашивал. Молча грыз ногти, а я ловил себя на том, что не могу думать ни о чём кроме этой дурацкой стрелы. Тоже мне, придумал на свою голову!
Может, Аня в библиотеке докопается до корней? Но даже если найдет — что дальше? Узнаю, что легенда существует. И что? Как это поможет?
Поворачивая к дому Патрина, я так сильно вдавил педаль тормоза, что машину занесло, едва не поставив поперек дороги. Перед калиткой копошились фигуры в серых шинелях.
— Это что за херня⁈ — Шухер вцепился в ручку двери, будто готов был выпрыгнуть на ходу. — Откуда столько ментов?
Два «козла», три «жигуленка», и черная «Волга» с мигалкой — будто весь районный отдел собрался.
Неприятно и непонятно, но стоять на виду у всей улицы, рассматривая «собрание», было глупо. Я резко дал задний ход, шины завыли по обледенелому асфальту, «девятка» лихо развернулась, подняв серую снежную пыль.
— Повязали, значит? — Шухер выгибал шею, пытаясь разглядеть удаляющиеся милицейские машины.
— Возможно… — буркнул я, всматриваясь в зеркало.
— А может, стряслось чего? — он обернулся, и я увидел в его глазах тот же вопрос, что вертелся у меня в голове.
— И такое не исключено.
Гадать не люблю, хотя