Брови Агнессы удивленно полезли на лоб:
– Вы что, иностранец? Эй, вы что пристаете-то? А ну…
Вырвавшись, девчонка со всех ног бросила прочь… Растерянный Сергей даже не пытался догнать – к чему? Зачем, если она ничего не помнит? Да и… ничего такого здесь с нею и не было…
Похоже, только он сам и знал… помнил… вернее сказать – вспомнил… Ну да – так!
И как теперь с этим жить?
Еще раз на крышу? Ну, лазал…. Но, даже новый нарисованный дельфин не вызвал больше ни грозы и тумана…
Что касается Аньез, то Серж повторил попытку раза три, все пытался достучаться до девушки… увы, тщетно! В последний раз – это было, кажется, в августе, в самом конце практики – Агнесса просто пригрозила пожаловаться его начальству. А потом и вообще как-то резко исчезла… А куда – Маша на этот раз не сказала…
Так все и закончилось… не очень-то хорошо, по мнению, Сергея. Разве что характеристику Сомов написал отличную и звал на работу.
– Приходи, Сереж – всегда будем рады видеть. Всегда! А на дурочку ту… не обращай внимания – мой тебе совет. Ты же все-таки парень взрослый, а она – подросток еще… Правда, понимаю – сердцу не прикажешь…
– Не прикажешь, – со вздохом согласился стажер… теперь уже – бывший. Впрочем, очень может быть, что на следующий год… Тоже где-то так вот, в мае…
Просто так, стажер, конечно же, не ушел – как полагается, устроил «отвальную» – посидели в кабачке с ребятами и начальником. Хорошо посидели, под душевные разговоры за жизнь и все такое прочее…
И вновь Сергей вспомнил Агнессу… точнее сказать – Аньез…
– Не видело давно… Прячется, что ли? Или… опять пропала?
– Да не пропала! Тетка ее в детский дом оформила, в Новоградске – закусив рыбкой в кляре, пояснил Коля. – У меня жена в Опеке… Говорила, целый скандал был… Никак она в детский дом не хотела и все грозилась сбежать. Сбежит, наверное – Новоградск недалече… Ну, Серег – за тебя! За твою удачу.
***
Сергей приехал в Новоградск в октябре. В той самый день, когда… Когда удалось выбраться из Парижа. Специально так подгадал, ни на что не надеясь. Просто подумал – раз уж сердцу не прикажешь… так эта вот, Агнесса, очень скоро вырастет… И – что? Превратится в Аньез? Из лягушонка в принцессу? Ну-у… пусть не совсем так, но… Может быть, ей очень плохо там, в детском доме, может быть, нужно помочь – всякое ведь бывает!
Да что там говорить – Сержа по-прежнему тянуло к этой беспутной девчонке, с которой…
С которой когда-то было так хорошо!
Вдруг вспомнились баррикады… первая встреча… вуайрест-сосед на улице Дагер! Или, как уже на бульваре Бланки танцевали под песню Франсуазы Арди… А по крыше мансарды стучал дождь…
Ага, вот и нужная улица… Трехэтажной здание за забором…
Похоже, приехал!
Припарковав каршеринговый «Ниссан», молодой человек подошел к воротам с табличкой «Новоградский детский дом». Ниже висела еще одна – «Посторонним вход запрещен». И в будке – охранник, седоватый усач. Охранная фирма «Тигр»… в той же подхалтуривал и знакомый опер Коля.
Справочку, стати, Сергей прихватил – показал в окошко…
– А, из Ветрогонска? У нас там отделение фирмы.
– Знаю, многие наши там, из ОВД… У меня вопрос один… Только это, наверное, лучше к начальству…
– А что за вопрос? Помогу, чем смогу! – заверил усач.
– Новенькая тут у вас… Маскеева Агнесса. Из Ветрогонска…
– А, Агнеска! Так ее тут нет.
Серж похолодел:
– А что? Сбежала уже?
– Зачем сбежала? В «Бригантину», кафешку, пошла. Есть тут у нас недалеко, с террасой – прям, как в Париже. Там еще клуб любителей авто-мото старины. Нравится ей.
– В кафешку? А…
– Спросишь, на какие деньги? А так, там ее без денег примут! Хозяин кафе нашей замдиректорши муж! А девчонка – маникюры-педикюры педагогам делает – умеет! Вот и отношение к ней – доброе. Отпускают… Она там, в кафе, и сидит. Иногда одна, иногда с девчонками… Мороженое поест, кофе выпьет – и обратно. Идти-то ей больше некуда… А ты говоришь – сбежала!
Кафе Серж увидал еще издали. Все так, как описывал охранник: полосатые маркизы – от солнца и от дождя, терраса в окружении багряно-золотых кленов – красота! Только холодновато уже на террасе – ветер, да и дождик – то престанет, то вновь примется моросить…
Агнесса сидела одна за угловым столиком. В крутке, свитере, в джинсах… Пила кофе, курила…
– А кто-то ведь обещал бросить! – подойдя, улыбнулся Сергей. – Бонжур!
– Опять вы? – девушка недобро прищурилась. – Следите за мной? Вас, что, тетка послала?
– Да никто меня не посылал!
– Вот и идите своей дорогой! Отстаньте уже…
Что ж… хоть все у нее более менее в порядке… Слава Богу…
– Я попрощаться пришел, Аньез!
– Слава Богу! Но, я, вообще-то – Агнесса
– Я и говорю. Прощай.
Налетевший ветер погнал по улице опавшие листья. Сразу же за террасой, по дороге, проехал винтажный автомобиль – «Москвич 403»… или «407»… Красивый такой, зеленовато-белый. Видно, из клуба этой самой авто-мото старины. За ним прокатил фургончик «РАФ»… и синий «Ситроен Две Лошади». Такой когда то был у Аньез… правда, немножко другого цвета.
Агнесса, не отрываясь, смотрела на машины! Или – только на «Ситроен»?
Да черт с ней! Тяжело все это… Тяжело…
Усевшись в машину, Серж вытащил из кармана Си-Ди карту с записями, вставил в магнитолу, включил… Давно ведь хотел, да все как-то…
Ma jeunesse fout le camp
Tout au long des poèmes
Et d'une rime à l'autre
Elle va bras ballants
– запела Францаза Арди с альбома далекого шестьдесят седьмого года…
Сергей запустил двигатель…
Как вдруг…
Что-то разбилось!
Упала на блюдце чашечка с кофе…
– Серж?! – сигарета полетела в лужу…
В жемчужно-серых глаза дернулось, качнулось небо…
Вскочив, девушка бросилась к машине:
– Се-е-рж!
Она бежала… казалось – летела… А Франсуаза все пела. Грустный мотив… вдруг переставший быть грустным!
Ma jeunesse fout le camp
A la morte fontaine
Et les coupeurs d'osier
Moissonnent mes vingt ans
Моя юность катится к чёрту,
В мёртвый фонтан,
И срезаны, словно лоза,
Мои двадцать лет…
– Серж…