— Что за ксерокс? — поинтересовалась Ольга, качавшая на руках уснувшего сына.
— Это я так фантазирую, — отмахнулся я.
— Так расскажи, что ты там нафантазировал.
— Ну вот представь себе артефакт, заряженный чернилами. Кладёшь на окошко картинку, накрываешь крышкой и вкладываешь в приёмное окошко бумагу, она проходит через копир…
— Ты сказал ксерокс, — поправила она меня.
— Да без разницы. Главное, что пока бумага проходит через артефакт, картинка переносится на бумагу, и на выходе получаем точную копию изначальной.
— А как это получается?
— А мне откуда знать. Ну, к примеру, пока картон проходит через артефакт, картинка постепенно подсвечивается рунным светильником, и освещённый участок наносится на чистую бумагу.
— А чернила можно поместить в ёмкость с нанесённой рунной цепочкой, завязанной на сферу, чтобы они на выходе получались заряженными маной, — задумчиво произнесла супруга.
— Зачем? — не понял я.
— Чтобы получить готовые рунные карты, — как о само собой разумеющемся произнесла она.
— Я говорил о портрете Миши.
— Да, да, конечно, — впав в прострацию, произнесла она, передавая мне сына.
Не знаю, что там у неё щёлкнуло. Потом она меня ещё несколько раз пытала, как именно я вижу этот самый ксерокс-копир. А что я мог ей рассказать? Но и того, что поведал, оказалось достаточно. Тут, похоже, нужна были сама идея, способности, жажда нового, ну и, конечно же, незашоренный взгляд.
Вообще-то, всё это у неё имелось, когда я подкинул идею с винтовкой, но там у неё ничего не получилось, а тут словно осенило. Не сказать, что она с ходу создала копир. На это ей понадобилось восемь месяцев, что всё равно очень и очень быстро, даже несмотря на мою помощь. Просто без участия изографа у неё ничего не получалось. В смысле копировать картинки вполне, но не более. Пока она не решила привлечь к работе и меня. Вот тут всё и получилось, как надо.
Правда, «Копир» вышел не без недостатков. К примеру, с моей помощью ей удалось изготовить артефакт, копирующий карты только седьмого ранга, соответствующие тем параметрам, при которых и был создан этот прибор. То есть с разовым лимитом для карт в пятьдесят единиц. Мне даже курсы медитаций пришлось на время прекратить, пока не закончили изготовление артефакта, и я не написал два комплекта различных карт на случай, если один будет утрачен. Месяц на это дело убил, не развиваясь и оставаясь всё это время на одном месте.
Второй недостаток состоял в том, что копировать артефакт мог только с оригиналов. С копий получались обычные картинки, хотя маны на их создание уходило ничуть не меньше.
Третий, прожорливость «Копира», которому требовалось вчетверо больше маны, чем несла в себе рунная карта. Так при заряде семиранговой в пятьдесят единиц на её изготовление требовалось затратить двести.
Впрочем, грех жаловаться. Ведь на фоне получаемой выгоды это такая мелочь. Только я за сутки мог сливать в алтарь полторы тысячи единиц маны. Ольга чуть больше шестисот, матушка порядка пятисот. Вместилище ведь способно полностью восполнять свой заряд в течение двенадцати часов, а значит, и сливать ману можно дважды в сутки. Собственно, именно так и поступают многие дворяне, сдающие её в казну за скромное вознаграждение.
В моём же распоряжении есть ещё четверо одарённых на заставе. Они сливали ману в накопитель, который всё время находился у коменданта Иевлева и на случай нападения тварей являлся резервом. Управляющий Булыгин также изъявил желание пополнять алтарь. А вот его супруга уже не могла позволить себе подобное, потому что была на службе и должна всё время находиться в боевой готовности. У неё и накопитель имеется из княжеской казны.
Словом, как бы то ни было, а в достаточно мощных картах мы сейчас недостатка не испытывали. Но и стрелять из пушки по воробьям так себе решение. Поэтому решили обзавестись ещё одним «Копиром», шестиранговым. А к кому мы могли ещё обратиться, чтобы сохранить достижение Ольги в тайне, как ни к матушке. Вот уж на кого можно положиться целиком и полностью.
На выходе должно было получиться «Копьё» с зарядом в двадцать пять и уроном в семьдесят пять единиц. Весомый аргумент для низкоранговых тварей, который станет валить их одним ударом. Но главное то, что копирование одной карты обходится вдвое дешевле, чем из-под моей руки.
Всё же странное дело. Я могу создавать рунные цепочки зарядом от одной единицы до полусотни. Но когда дело доходит до карт, регулировать этот процесс уже не получается, и они выходят на максимальный заряд. Потому «Копир» и не может выдать что-то послабее и менее затратное.
Что касается меня, то за прошедший год я не только закончил последний курс универа и выдержал экзамены, но не забывал и о заставе. Для начала озаботился штуцерами для коменданта и десятников. За полгода с момента, как они появились в Дубравской, стреляли из них в основном на стрельбище для тренировки, по тварям только два раза в патруле. И надо сказать, дружинники новинкой остались довольны. Ещё бы, с этим оружием не шли ни в какое сравнение ни арбалеты новой конструкции, ни массивные стреломёты.
Помимо этого, я регулярно прогуливался в пятно на охоту и редко когда возвращался без добычи. Одинокий одарённый как нельзя лучше подходит на роль живца. Причём далеко не только для обратившихся, но и для простецов, которые и составляли четыре пятых из нападавших на меня тварей.
Плюсом к этому три раза меня нанимали разобраться с высокоранговыми саблезубами. С другими нарушителями спокойствия справлялись и сами, а вот кошечки переростки были весьма противными и требовали особого подхода.
Эти мои выходы самым положительным образом сказались на материальном благосостоянии нашей семьи. Чему остальным жителям пограничья оставалось только завидовать, шушукаясь у меня за спиной. Мало кто мог себе позволить охоту на живца. Опасно это.
Лично для меня риск сводился к минимуму. Тут и сильный дар, и моя специализация изографа. На построение портала с помощью карты требуется затратить несколько секунд даже