— Вы едва не опоздали, — лёгким кивком указывая в сторону послышавшегося голоса распорядителя бала, приглашающего присутствующих на полонез, заметила Ольга.
— Как я мог, — возразил я.
При этом пожал плечами, словно она сказала некую несуразицу, в то же время в душе испытывая небывалый подъём и боясь спугнуть навалившуюся на меня радость.
Глава 26
Ответный ход
— Жди здесь. Если что-то случится, ни во что не лезь. Просто уезжай, — приказал я Ерёме.
— Но как же так-то, Никита Григорьевич? — всполошился оруженосец.
— Поверь, случись заварушка, и ты мне ничем не поможешь. Не для того я теперь тебя с собой таскаю. Твоя задача прикрыть меня на улице, а в змеином кубле ты ничего поделать не сможешь. Даже умереть славно не получится, несмотря на амулет, что танковая броня.
— Какая броня? — не понял парень.
— Забудь. Всё, я пошёл.
Ну что сказать, случай в Клетне научил меня тому, что самоуверенность очень быстро лечится. Причём самым радикальным образом. Предвидение вовсе не панацея. Да, я видел, что через восемь секунд меня атакуют, причём сразу несколько противников, и увернуться не будет никакой возможности. Поэтому действовал на опережение и решил попросту сбежать.
То, что я выставил портал перед одним из нападающих, вышло рефлекторно, ведь я такое уже проделывал. Но это не могло спасти меня от атак двух других противников, и тут вмешался его величество случай, или невероятное везение.
«Ледяной шар» ударил не в меня, а в плотный тюк шкуры саблезуба. Мой несостоявшийся трофей принял на себя основную долю ударной и звуковой волн, отчего и защита просела не так сильно, и контузии серьёзной не случилось. Будь иначе, и мне пришёл бы окончательный и бесповоротный абзац.
После этого я решил, что разгуливать без охраны самая натуральная глупость, и вспомнил о том, что у меня имеется оруженосец. Которого я, к слову, испытал и результатами экзамена остался вполне доволен. Компенсируя же то, что он неодарённый, снабдил его своим амулетом в восемьсот единиц. Таких нет даже в личной охране князя Зарецкого, я узнавал. Но мне ничуть не жалко.
И о родовом алтаре подумаю как-нибудь после, а пока сферу с саблезуба решил использовать в качестве «Панциря». Видели бы вы, какими глазами на меня смотрел амулетных дел мастер. Мало того, что ёмкость у него вышла в десять тысяч триста единиц, так ведь ещё и размеры — закачаешься. Диаметр значительно больше мяча для настольного тенниса плюс отделка. По весу вышло три четверти фунта. Эдакая дура, которую носить под бронёй не больно-то и удобно, ведь амулет непременно должен касаться тела. А главное, он неразборный, и сферу больше ни на что не использовать. Разве только в качестве накопителя.
Впрочем, какой бы серьёзной не была защита, рано или поздно её всё равно пробьют. Помнится, «Панцирь» в две сотни единиц маны казался мне пределом мечтаний, и я считал себя едва ли не танком. А «Щит» в пятьдесят с небольшим вполне достаточным. Но раз за разом убеждался в том, что абсолютной защиты не существует.
Это я к тому, что если уйти в глухую оборону, то скорее рано, чем поздно до меня доберутся. Опять же, из прошлого моего боевого опыта следует, что самой эффективной является активная оборона, а не тупое бодалово, кто кого передавит. Вот я и решил нанести контрудар…
— Сударь, его светлость не принимает, — ответил мне дворецкий.
Дядька серьёзный, представительный, с пышными бакенбардами и несёт себя так, словно британский лорд, никак не меньше. И что с того, что простец. Да наплевать и растереть. Он тут представляет патриарха рода Каменецких, которым его семья наверняка служит не одно поколение. Ну а чтобы не возникло и тени сомнений относительно его права вести себя подобным образом, в вестибюле стоит парочка дворян внушительного вида. Крепкие витязи, без вариантов. Но в мои планы драка не входит, пусть я и решил бить наотмашь.
— Передай его светлости, что пришёл Ртищев Никита Григорьевич. И у меня есть сведения относительно убийцы княжича Михаила, — и не подумав злиться по поводу поведения слуги, подмигнул ему я.
— Непременно, сударь, — с лёгким поклоном ответил дворецкий с явным намёком на то, что мне следует обождать снаружи.
— Ты не перегибай, дядя. Я ведь и осерчать могу, — со вздохом покачал я головой и кивком указал ему в направлении двери внутрь особняка, намекая на обязанности прислуги.
— Вы не у себя дома, сударь, — произнёс один из витязей.
— Разумеется, сударь. Но и не посыльный, чтобы ожидать милости его светлости на улице. — Я посмотрел ему в глаза со спокойной уверенностью в своих силах, а главное, праве вести себя именно так, и никак иначе.
В гляделки играли недолго. А чего пыжиться, если неправ. Он глянул на дворецкого и лёгким кивком дал понять, что тому следует отправиться за уточнениями к князю. После чего смерил меня оценивающим взглядом и как будто потерял интерес. Похоже, драка откладывается. Вот и славно, трам-пам-пам.
— Итак, юноша, чем обязан? — откинувшись на высокую спинку кресла и сцепив перед собой пальцы, спросил старый князь.
М-да. Плохой взгляд. Ни ненависти, ни злости, нет проявления даже маломальского любопытства. Патриарх Каменецких смотрел на меня как на пустое место, словно меня и нет. Значит, списал. А может, и вовсе никак не учитывал в раскладах. Я для него даже не пешка, а так, всего лишь пыль на сапогах. И уж тем паче после установления моего отцовства. Полагаю, моё убийство для него просто блажь, ну или решил отдать должное памяти внука, коль скоро тот так сильно хотел меня грохнуть.
— А разве слуга не передал вам, что я желаю назвать имя убийцы вашего внука?
Вот, к слову, он не проявил ни капли любопытства ко мне, даже несмотря на это моё заявление. Вероятно, просто не верит в подобное. А то как же. У него же целая толпа далеко не глупых слуг и дворян, которые носом землю роют, но у них ничего, а у сопляка, зятя Зарецких, всё на блюдечке.
— Именно по этой причине вас проводили ко мне, а не вышвырнули на улицу. Итак?
— Услуга