Выйдя за проходную Громов в раздумье, остановился возле своей машины оставленной ночью на парковке. Ехать в магазин за покупками, затем к Тане с Оленькой в больницу… И это все на общественном транспорте… С палочкой и больной ногой…
«Не-е-т! – подумал Громов, доставая из кармана ключи от машины. – Я так до ночи не управлюсь… Попробую…» – решил он заводя машину…
– Привет Таня! – радостно воскликнул Громов, набрав на телефоне номер своей молодой супруги. – Я приехал! И привез вкусненького!
Громов, подумав, оставил палочку в машине, и слегка подволакивая ногу, вошел в больницу. Он не мог зайти в отделение, а Таня время от времени забегала в палату к Оленьке, но все равно они так проговорили до самого ужина. Пожелав Тане спокойной ночи, попросив ее поцеловать за него доченьку, Громов держась из последних сил, и натянуто улыбаясь, с трудом дождался, когда за супругой закроется дверь. Только тогда он позволил себе скривиться от боли и опереться о стену. Сильно хромая он доковылял до машины и кое-как влез в нее. Там в машине он и отключился. События последних суток оказались слишком тяжелы для Громова, и он просто уснул сидя в водительском кресле…
– Мужчина с вами все в порядке, – услышал Громов сквозь вату в голове. – Мужчина!
В стекло водительской двери кто-то постучал, и Громов разлепив глаза, увидел двоих молодых парней в полицейской форме: – «Патруль…» – решил он, опуская стекло.
– Добрый вечер, – поздоровался с Громовым один из полицейских. – Сержант Григорьев… У вас все в порядке? – сержант заглянул в окно охватив одним взглядом салон «девятки».
– Да, да, спасибо, – ответил Громов, внутренне недовольный собой за то, что уснул в машине. – К супруге приехал… Туда… – он махнул рукой в сторону патологического отделения больницы. – Вот… задумался…
–Хорошо, – кивнул сержант. – Будьте осторожны…
– Непременно, спасибо, – поблагодарил парней Громов, затем завел двигатель.
«Надо написать, что Рашина наконец выписали из больницы…» – не в тему подумал Громов трогаясь с места.
Он представил, что сейчас чувствуют близкие бывшего заместителя директора, чей муж и сын сейчас лежит в больнице, с сердечным приступом и содрогнулся. Подумав, что и с Оленькой может случиться нехорошее, Громов обругал себя последними словам и нахмурился, сильнее стиснув руль обеими руками.
– Все будет хорошо ясно? – вслух произнес он, глядя на себя в зеркало заднего вида. – Даже и не думай, что что-то может с ними случится! Ясно? Вот и хорошо… – Громов тяжело вздохнул и поморщился когда надавил на педаль газа…
Дома, поздно вечером Громов внес изменения в структуру управления. Он вернул Рашина, введя новую должность, обозвав ее ведущим инженером. На нее Громов планировал «посадить» Букина, а Рашина «сделать» заместителем главного инженера по электротехнической части. Пробежав глазами, текст, корректируя ошибки, Громов удовлетворенно хмыкнул:
– Так лучше, – пробормотал он, закрывая файл. – Возможно не все еще упущено… Так… Ну ладно… – громов открыл другой файл и сосредоточился на событиях в жизни мурашки Болюсик:
«Любимой песней Болюсик была смесь вибрирующих звуков состоящей из подслушанных ею различных птиц и животных. Раньше она жила в лесу, но однажды сильный ветер унес ее в город на балкон квартиры семейной пары ожидавших рождения их первенца…
Незнакомое место очень сильно испугало Болюсик и первое время она пряталась на балконе пока мама не почувствовал что кто-то бегает по ее руке. Она думала, что это просто озноб, но оказалось что это мурашка. Папа с мамой не стали гнал Болюсик, так она и поселилась у них, сделав спичечный коробок своим домиком. Она еще долго всего боялась, пока у мамы с папой не родилась доченька…»
Громов широко зевнул и закрыл файл, затем выключил компьютер и направился спать.
– Утро вечера мудренее Болюсик, – прошептал он и почувствовал, как по руке, словно кто-то маленький пробежал. – Спать, спать, спать… – пробормотал засыпая…
Разбудил Громова ранний звонок телефона. Звонила Таня:
– Нас сегодня выписывают! Медсестра передала документы о выписке. Оказывается еще вчера, врач подписал выписку… – голос Тани был радостным и веселым. – В десять часов! Ты нас заберешь?
– Да конечно, – ответил Громов, взглянув на часы. Было полпятого утра, и немного поморгав, чтобы глазами привыкли к свету, Громов, решил, что спать больше не будет. – Я приеду за вами… Пока Таня…
– Пока! – ответила супруга и отключилась. Громов, откинув одеяло, решительно встал. Опухоль на ноге немного спала и, перенеся вес на правую ногу, Громов удовлетворительно хмыкнул. Боль была, но незначительная, ходить можно было вполне…
Приехав на работу Громов, провел небольшое совещание с мастерами и бригадирами, а затем, отпустив всех по рабочим местам, включил приемник селекторной связи. Попиликав о начале селекторного совещания, в динамике раздались шорохи помех, затем через несколько секунд, Громов услышал, знакомы голос Стрегуляева:
– Товарищи, в нашей службе произошли некоторые изменения но, тем не менее, работа продолжается. Итак…
«Все отлично… – думал Громов, выруливая в переулок к больнице. – Все стало так как я писал – на свои места… Хватит экспериментов…»
После того как прошло селекторное совещание, на котором объявил о новой структуре Громов некоторое время сидел в своем кресле и размышлял, что бы было, если он прописал бы большие изменения. Он не сомневался, что его вывих и болезнь дочери это плата за все то, что он пожелал.
– Именно все так и происходи, – прошептал Громов, разглядывая свои записи. – Просто так ничего не бывает, и за все надо платить… – Громов сложил бумаги вместе и разорвал их пополам, затем еще раз, потом еще… – Так лучше… – пробормотал он, встав с кресла, и направляясь к двери.
По пути Громов опустил порванные бумаги в корзину для мусора, запер за собой кабинет и позвонил Тане:
– Привет милая, – нежно поздоровался он с супругой. – Я решил приехать к вам пораньше… Хочу побыстрее увидеть Оленьку… Скоро буду…