— У вас её глаза, — наконец произнёс Снейп. — Именно такие. И, как я начинаю замечать, не только внешне. Вы, как и она, видите вещи иначе. Глубже. Яснее.
Он встал, поправляя мантию жестом, который стал привычным за годы преподавания.
— Профессор Алов говорит, что вы делаете значительные успехи в освоении новой магии. Это… впечатляет.
С этими словами он повернулся, словно собираясь уйти.
— Профессор, — окликнул его Гарри. — Спасибо. За то, что рассказали мне о ней.
Снейп остановился, не оборачиваясь.
— Она гордилась бы вами, мистер Поттер, — тихо сказал он. — Я в этом не сомневаюсь.
И с этими словами он двинулся к лестнице, его чёрная мантия развевалась за ним, как крылья ночной птицы.
Гарри смотрел ему вслед, чувствуя странное тепло в груди. Что-то изменилось в профессоре Снейпе, что-то фундаментальное. И хотя Гарри не знал, что именно произошло, он чувствовал, что эта перемена каким-то образом связана с его матерью. С Лили, чьи глаза он унаследовал и чья любовь, несмотря на все границы между мирами, всё ещё защищала его.
Он снова поднял взгляд к звёздам, и ему показалось, что одна из них, особенно яркая, подмигнула ему.
— Спасибо, мама, — прошептал он в ночное небо. — За всё.
И тёплый ветерок, неожиданный для прохладной ночи, ласково взъерошил его непослушные волосы, словно нежная материнская рука.
* * *
Утро выдалось необычайно ясным, словно сам воздух Хогвартса становился чище, прозрачнее с каждым днём процесса преобразования. Северус Снейп заканчивал проверку работ немногочисленных летних студентов, когда на его рабочем столе материализовалось небольшое послание — листок пергамента, сложенный причудливым образом и окружённый тонким синеватым сиянием.
Северус осторожно развернул записку, отметив, что пергамент был необычной текстуры — словно сотканный из тончайших кристаллических нитей. Внутри обнаружилось изящное послание, написанное шартрезовыми чернилами:
_"Профессор Снейп,_
_Я был бы признателен, если бы Вы уделили мне время для беседы сегодня в полдень в моём кабинете. Есть важные вопросы, которые нам необходимо обсудить относительно Вашего… особого положения в школе и грядущих изменений._
_С уважением,
Малик де Вер,
Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс"_
Снейп перечитал послание дважды, ощущая лёгкое волнение, которое он тщательно скрыл даже от самого себя. Приглашение от директора Малика нельзя было игнорировать — особенно теперь, когда старые правила и иерархии уступали место новому порядку вещей.
После того знаменательного разговора с Лили через Зеркало Душ прошла неделя. За это время Северус ощущал странные, но не неприятные изменения в себе. Всю жизнь укреплявшиеся барьеры вокруг его сердца начали таять, словно весенний лёд. Привычная горечь, которая отравляла его душу десятилетиями, постепенно отступала, оставляя место чему-то новому — не счастью, нет, он ещё не был готов к этому, но… возможности. Возможности измениться, начать заново, увидеть мир иначе.
Ровно в полдень Снейп поднимался по спиральной лестнице к кабинету директора. Горгулья пропустила его без пароля, просто склонив голову — ещё одно из многих изменений в повседневных аспектах жизни замка.
Дверь кабинета директора открылась прежде, чем он успел постучать, словно сам замок предвосхищал его прибытие. Внутри Северуса ждал не привычный интерьер с портретами бывших директоров и блестящими серебряными инструментами Дамблдора, а совершенно преображённое пространство.
Кабинет директора Малика напоминал скорее зал из иного мира — потолок казался бесконечно высоким и отражал не дневное небо, а странные созвездия мира Инферно. Стены, покрытые светящимися рунами, казалось, пульсировали в такт с невидимым сердцебиением самого замка. Вместо массивного директорского стола в центре комнаты находился изящный кристаллический полупрозрачный постамент, окружённый висящими в воздухе книгами и магическими артефактами.
За этим постаментом стоял Малик, облачённый в элегантные одежды серебристо-синего цвета, подчёркивающие его стройную, почти неземную фигуру. Его шартрезовые глаза, казалось, светились изнутри, наполняя пространство вокруг мягким, гипнотическим свечением.
— Северус, — поприветствовал он мастера зелий, и его голос звучал как мелодия, резонирующая с самой сущностью магии. — Благодарю, что пришли.
— Директор, — Снейп склонил голову в лёгком поклоне, чувствуя, как его собственная магия откликается на присутствие Малика — словно приливная волна, притягиваемая луной.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — Малик указал на изысканное кресло, появившееся словно из воздуха.
Снейп осторожно опустился в кресло, которое, к его удивлению, идеально подстроилось под его фигуру, даря непривычное ощущение комфорта.
— Вы хотели обсудить моё положение в школе? — спросил он, предпочитая сразу перейти к делу.
Малик улыбнулся — улыбкой, одновременно тёплой и несущей оттенок иного, нечеловеческого знания.
— Да, но не только. Я хотел поговорить о вас, Северус. О вашей сущности, вашем потенциале и вашем истинном месте в меняющемся мире.
Директор сделал изящный жест рукой, и между ними возникла трёхмерная проекция — странный, переливающийся узор энергетических линий, напоминающий одновременно и звёздную карту, и сложную схему алхимического процесса.
— Видите ли, Северус, каждый волшебник и ведьма этого мира обладает уникальной магической сигнатурой — узором, определяющим их истинную природу. То, что обычно называют "душой" или "сущностью".
Проекция изменилась, сфокусировавшись на одной из энергетических линий, которая начала разветвляться, формируя узор, удивительно похожий на человеческую фигуру.
— С началом трансформации, эти сигнатуры начинают проявляться яснее, выходить из-за завесы, которую наложили тысячелетия ограничений и искажённых представлений о магии.
Малик внимательно посмотрел на Снейпа, и его шартрезовые глаза, казалось, проникали прямо в душу мастера зелий.
— И ваша сигнатура, Северус, одна из самых удивительных, что я видел в этом мире.
Снейп невольно подался вперёд, заинтригованный словами директора.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, — мягко ответил Малик, — что то, кем вы всегда себя считали, — лишь малая часть того, кем вы являетесь на самом деле. Тень истинной сущности, скованной ограничениями этого мира, собственными страхами и тяжестью прошлого.
Он сделал ещё один жест, и проекция изменилась снова — теперь она чётко изображала силуэт Снейпа, но окружённый странной, пульсирующей аурой, в которой сочетались глубокий чёрный, синий и серебристый цвета.
— Видите эти оттенки? Эту глубину? Это не просто цвета вашей магии, Северус. Это отражение вашей истинной формы — формы, которая ждёт освобождения.
Снейп ощутил странное волнение, смесь тревоги и предвкушения.
— И какова же моя истинная форма? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие, хотя его сердце забилось чаще.
Малик подошёл