Надежда Ильинична удивленно посмотрела на пузырек, затем на Альберта.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Не думала, что ты…
— Что я способен на человеческий жест? — усмехнулся Альберт. — Не обольщайтесь. Просто мне надоело видеть, как Соколов мучается. Это раздражает.
На третьем этаже, в хирургическом отделении, ситуация была не лучше. Пациенты после операций лежали в палатах по 8-10 человек, антисептиков не хватало, медсестры были перегружены.
Альберт проверил нескольких послеоперационных пациентов, внес коррективы в назначения и отчитал молодого хирурга за небрежно наложенные швы.
— Если ты не можешь сшить кожу ровно, как ты собираешься шить сосуды, Петров? — спросил он, осматривая шов на животе пожилой женщины. — Это не вышивка бл… крестиком, это хирургия!
На четвертом этаже располагалась педиатрия — самое тяжелое для Альберта отделение. Дети всегда были его слабостью, хотя он никогда бы в этом не признался. Здесь он задержался дольше всего, проверяя каждого маленького пациента, корректируя лечение, давая указания персоналу.
— У малыша Демина симптомы энцефалита, а не простого менингита, — сказал он педиатру, докторy Ольге Семеновне. — Нужно провести люмбальную пункцию и начать противовирусную терапию.
— У нас нет противовирусных для детей такого возраста, — ответила она с отчаянием в голосе.
Альберт потер шрам на лице, затем достал из внутреннего кармана флакон.
— Вот, разведите согласно инструкции. Дозу рассчитаем по весу.
— Но это…
— Да, это препарат, который не зарегистрирован в нашей прекрасной стране, потому что чиновники считают, что он слишком дорогой. В Европе его используют уже пять лет. И да, я контрабандист, сообщите об этом ГКМБ, если хотите. Но сначала спасите ребенка.
Ольга Семеновна молча взяла флакон, понимая, что спорить бесполезно.
По мере прохождения обхода Альберт все больше убеждался в том, что система здравоохранения не просто сломана — она активно убивает пациентов. И самое страшное, что большинство его коллег либо смирились с этим, либо, как Мельников, компенсировали некомпетентность самоуверенностью.
В конце обхода Альберт заглянул в отделение неотложной помощи на первом этаже. Там всегда было худшее сочетание хаоса и безнадежности. Сегодня не стало исключением — переполненный зал ожидания, стоны пациентов, измученный персонал.
— Доктор Харистов! — окликнула его Маргарита Светлова, которая, вопреки всем правилам трудового распорядка, после операции не ушла домой, а спустилась помогать в приемное отделение. — Можно вас на минуту?
Альберт подошел к ней, удивляясь энергии этой молодой медсестры.
— В чем дело, Светлова? Еще один пьяный хирург решил поиграть в бога?
— Нет, — она понизила голос. — У нас поступил пациент с необычными симптомами. Никто не может поставить диагноз. Думаю, вам стоит взглянуть.
— Почему ты решила, что меня это заинтересует? — Альберт поднял бровь, но в его глазах мелькнул интерес.
— Потому что это что-то новое, — просто ответила она. — А вы любите загадки.
Альберт секунду смотрел на нее, затем кивнул.
— Веди.
Маргарита привела его к смотровой кабинке в дальнем углу отделения. На кушетке лежал мужчина средних лет, бледный и покрытый потом. Его грудь часто поднималась и опускалась, как будто ему не хватало воздуха.
— Марат Калинин, — представила пациента Маргарита. — 33 года. Поступил час назад с жалобами на боли в груди и затрудненное дыхание. ЭКГ в норме, анализ крови не показывает маркеров инфаркта, рентген легких чистый.
Альберт подошел к пациенту и начал осмотр. Пульс учащенный, но ритмичный. Легкие чистые. Сердечные тоны ясные. Но что-то было не так, и Альберт это чувствовал.
— Когда начались симптомы? — спросил он пациента.
— Вчера вечером, — ответил Марат, с трудом выговаривая слова. — Сначала была просто тяжесть в груди. Потом стало трудно дышать. И этот странный металлический привкус во рту…
— Металлический привкус? — Альберт напрягся. — Где вы работаете, Марат?
— Я водитель… грузовика… дальнобойщик.
— Какие грузы возите?
— Разные… Последний был… химикаты какие-то… для завода на юге города.
— Вы контактировали с грузом? Была утечка? Разлив?
Марат попытался вспомнить.
— Была небольшая авария… Один контейнер поврежден… Но я в кабине был, ничего не попало…
Альберт обернулся к Маргарите.
— Токсикологический скрининг делали?
— Нет, — она покачала головой. — Аппарат сломан уже месяц.
Альберт выругался сквозь зубы.
— Похоже на острое отравление тяжелыми металлами, — сказал он. — Возможно, через дыхательные пути. Нам нужен антидот, но сначала надо узнать, что это за химикаты.
Он поставил Маргариту более подробно расспросить пациента о грузе, а сам отправился искать что-нибудь, что могло бы помочь в диагностике. В подсобном помещении он активировал связь с Нейро.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он, когда появилась голограмма ИИ. — Есть доступ к транспортным накладным за последние 24 часа? Ищу химический груз, доставленный на южный промышленный район. Водитель — Марат Калинин.
— Ищу, — отозвался Нейро. — Но системы защищены. Это займет некоторое время.
— У нас его нет, — Альберт нетерпеливо постукивал пальцами по стене. — Пациент умирает.
— Есть, — сказал Нейро через минуту. — Накладная на имя Калинина Марата Джамшутовича. Груз — промышленный раствор трихлорэтилена и соединений кадмия. Высокотоксичный. Пункт назначения — химический завод «Южный полимер».
— Черт, кадмий! — Альберт побледнел. — Этому идиоту нужен хелатный агент, иначе он не протянет и суток.
Он быстро вернулся к пациенту, который уже начал синеть.
— ЭДТА! — крикнул он Маргарите. — Найдите этилендиаминтетрауксусную кислоту! Должна быть в аварийном наборе при химических отравлениях!
Маргарита бросилась выполнять приказ, а Альберт начал готовить пациента к детоксикационной терапии.
— Держитесь, Марат, — сказал он. — Вы отравились парами кадмия. Мы сейчас вытащим эту дрянь из вашей крови.
Марат слабо кивнул, его глаза были полны страха и доверия одновременно.
Маргарита вернулась с ампулами ЭДТА, и Альберт быстро рассчитал дозировку.
— Нам нужно промыть ему кровь, — сказал он. — Найдите место в реанимации.
— Там все занято, — ответила Маргарита. — Авария на трассе, пять тяжелых.
Альберт секунду размышлял, затем принял решение.
— Тогда сделаем это здесь. Готовьте все для диализа по упрощенной схеме. И молитесь, чтобы он выдержал.
Следующие два часа они боролись за жизнь Марата Калинина. Альберт импровизировал с оборудованием, используя доступные средства для создания подобия аппарата для гемодиализа. Маргарита ассистировала ему с такой эффективностью и пониманием, какого он не ожидал от простой медсестры.
— Ты где научилась так работать? — спросил он ее, когда они закончили процедуру и состояние пациента стабилизировалось.
— Наблюдала за вами, — просто ответила она. — И читала медицинские журналы, которые вы оставляете в своей «берлоге».
Альберт удивленно поднял бровь.
— Ты была в моем кабинете?
— Только когда приносила кофе вашей кошке, — невозмутимо ответила Маргарита. — Кто-то же должен о ней заботиться, пока вы спасаете людей и ругаетесь с начальством.
Впервые за долгое время Альберт Харистов не нашел, что ответить. Он только покачал головой и пробормотал что-то, что могло звучать как