— Случилось то, что моего господина, попытались отравить! — Твёрдо, отчеканивая каждое слово, произнесла девушка, неотрывно сверля взглядом Олофа.
— Это всё лож! — На одном дыхании выпалил Бараф.
— А это мы как раз пойдём и выясним, — спокойно ответил рыцарь. К этому моменту он уже хорошо смог оценить ситуацию и понимал, что находится в откровенно проигрышном положении. Сомнений не было, в его кабинете находилось четыре профессиональных убийцы, которым не составило бы труда убить его за десяток другой секунд.
Не торопясь поднявшись, Олоф демонстративно поправил свой клинок на поясе. К своему удивлению он тут же отметил, что ни один из ассасинов даже глазом не повёл на это, от чего он подумал, — толи я их переоценил, толи они меня даже за противника не считают. Хотя, лучше для начала взгляну на этого господина Григория, и уж после буду делать выводы.
— Господин, это ловушка! — Очередной вскрик Барафа привлёк внимание Олофа.
— Как-то он подозрительно себя ведёт, — подумал рыцарь, сказав, — не переживай, ты идёшь со мной.
В этот миг Барафу стало совсем уж плохо, а в глазах начало темнеть. Он сделал шаг, второй, качнулся и чуть не упал, но его быстро и аккуратно подхватил один из незнакомцев, тем самым тут же приведя в сознание.
— Со мной всё в порядке! — Буквально на одном дыхании выпалил управляющий, а затем уже куда бодрее зашагал вслед за хозяином трактира.
* * *
Как только Олоф вошёл в харчевню, то сразу заметил что за исключением нескольких человек, в помещении почти все находятся без сознания. — Что здесь происходит? — Подумал он, внимательно глядя на молодого парня, сидевшего за разваленным надвое столом. Рядом с незнакомцем находился ещё один мужчина, выглядящий на порядок старше. Они оба внимательно посмотрели на Олофа, отчего ему стало как-то не по себе.
Подойдя чуть ближе, хозяин трактира неожиданно отметил, что перед парнем на полу, помимо огромного количества снеди, лежит с десяток бутыльков из-под зелья, а чуть в стороне находятся сложенные кучкой трупы баронских рыцарей.
— Что-то здесь совсем уж нехорошее произошло, — мысленно констатировал Олоф. Подойдя ближе, он уже хотел поклониться и представиться, но молодой парень жестом дал знак остановиться, после чего произнёс:
— Меня зовут Григорий Кузнецов. Сегодня в вашем заведении меня попытались отравить. Вас я позвал, чтобы разобраться с этим, но видимо это уже не столь обязательно. Я уже вижу, кто замешан в этом. — После этих слов парень указал на Барафа, и того сразу же схватил один из ассасинов.
— А-а-а! Господин Олоф, спасите! — Было начал управляющий, но получив по почкам, тут же заскулил и на порядок стал тише.
— Но позвольте! — Было начал Олоф, сделав шаг в сторону подчинённого, которого уводили куда-то в сторону. Но в этот миг, Григорий, вскочив на ноги, прорычал на него:
— Не позволю! — В этот миг рыцаря прямо обдало аурой, ведь от парня прямо фонило ей.
Ещё раз взглянув на Гришу, рыцарь неожиданно понял, что тот сдерживается и достаточно одной лишь искры, чтобы всё, что находится в этой харчевне, просто в миг испепелилось от последствий его ярости. Сам же парень в это время произнёс, — он покусился на мою жизнь и посмел забрать жизни моих спутниц! Поэтому он будет наказан!
— Но как? Его должен судить лорд! — Было попытался возразить Олоф, но сразу замолчал, почувствовав, что гнев его собеседника возрос. Хотя и не настолько чтобы перевались через край.
— К лорду, а также его сыну, у меня отдельный разговор! — Жёстко, отчеканивая каждое слово, произнёс Григорий.
— Но как вы определите, кто виноват, а кто нет? — Решил Олоф воспользоваться последним разумным доводом.
— Вас это не должно волновать! И вообще хватит! Из-за вашего сотрудника, погибли две моих знакомых, а значит, он ответит за это, как и тот, кто заказал это покушение!
Вслед за словами парня, в помещение харчевни начали приводить других сотрудников постоялого двора. Григорий внимательно изучал каждого из них, после чего давал знак, чтобы их отвели чуть в сторону, причём не ту, в которую был направлен Бараф.
— Неужели у него есть особая способность читать людей? — Внимательно наблюдая за ситуацией, подумал Олоф. С одной стороны всё это время ему было как-то не по себе. Можно сказать, что он испытывал некий страх, где-то за себя, где-то за подчинённых. Но чем дольше всё это длилось, тем он становился спокойнее. Пусть перед ним и стоял разозлённый молодой человек, но он всё же сохранял рассудок. А единственная странность, которая была в его словах и действиях, заключалась в том, что он собирался лично судить Улфера Дайца, что мягко говоря, не вписывалось в законы империи.
Хотя дело было не только в законах. Улфер был сыном лорда, которому Олоф когда-то присягнул на верность. Пусть это и было давно, и сейчас он уже не находился в вассальной зависимости перед кем либо кроме его императорского величества, но он всё ещё чтил Верланда Дайца как друга, соратника и господина.
В тоже время Олофа также смущал сам факт с отравлением. Скажем так, он считал это неприемлемым поступком для барона или его отпрыска, что в свою очередь порождало некий диссонанс в размышлениях рыцаря.
Глубоко вздохнув, он всё же решился вновь заговорить. — Господин Григорий, — старательно подбирая слова начал Олоф, — прошу меня простить за возможную грубость, но каковы ваши доказательства, что вас кто-либо попытался отравить?
Гриша пристально посмотрел рыцаря, а затем, когда на его лице появилась кривая ухмылка, он ответил, — а вы предложите Барафу испить вина вон из той бутылки. — При этих словах парень кивнул на опрокинутый, почти пустой бутыль вина. — Думаю, сразу всё поймёте, — добавил он, продолжив изучать последних двух работников, которых буквально только что привели в харчевню.
Олоф молча взял сосуд, понюхал вино и всё также не вымолвив ни слова, направился к управляющему. Лишь подойдя к нему, рыцарь произнёс, — Бараф, будь любезен, испей из этой бутылки.
Если до этого управляющий уже был бледен как мел, то теперь и вовсе не отличался от покойника.
— Ну да,