Теперь эта мысль меня не пугала. Пусть она исчезнет из Хирнэлона, но хотя бы в своем мире останется жить.
– У ее души нет энергии. Это невозможно, – печально сказал жрец.
Зыбкая надежда рухнула. Похоже, у Оли действительно нет шансов. Вдруг новая мысль меня озарила. Но ведь, если…
– Она же может оставить эту душу. Пусть живет с ней! – воскликнул я.
Арл тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на меня.
– Ты сам знаешь, что так нельзя. И Оля это понимает. Как думаешь, что с ней произойдет с течением времени под грузом вины? Ты действительно желаешь ей подобной жизни?
Я не желал. Людей, кто забрал себе чужую душу, было немного, но большая часть из них проживала печальную жизнь. Многие из них заканчивали ее самоубийством. Лишь редким негодяям удавалось перебороть чувство вины и жить в свое удовольствие. Оля не из таких людей. Так разве имею я право обрекать ее на вечное моральное страдание?
– Грэг, я разговаривал с ней. Она уже приняла решение и понимает, что следует отпустить новую душу как можно скорее, пока та еще не прижилась. Потом будет поздно. Ты не можешь в это вмешиваться. Как бы ты ее ни любил, – грустно произнес Арл.
– Я не могу ее отпустить, Арл! Не могу… – ответил я и уронил голову на грудь.
– Тебе придется, – с сочувствием сказал жрец.
Я молчал. Знаю, что не могу помешать ей уйти, но и отпустить нет сил. Если бы я только мог отдать ей… Точно! Озарение чуть не снесло меня радостным потоком. Ведь я могу…
– Арл! Я знаю, что делать! – воскликнул я.
Жрец смотрел с огромным непониманием. Наверняка я сейчас выглядел, как безумец, но мне было все равно. Я должен заставить его это сделать.
– Арл, я отдам ей часть своей души, – твердо произнес я.
Глаза жреца расширились от удивления, и он долго смотрел на меня, как на умалишенного. Наконец сказал:
– Ты ведь несерьезно?
– Я никогда еще не был настолько серьезен, – ответил я.
– Нет! – отчеканил Арлакан. – После этого ты не выживешь. Особенно в таком состоянии.
Жрец выразительно мотнул головой в сторону залитой кровью рубашки. Я пропустил его слова мимо. Если есть хоть маленький шанс, что Оля будет жить, я готов рисковать.
– Арл, я понимаю, о чем прошу, – с отчаянием в голосе сказал я. – И знаю, чем разделение души может для меня обернуться. Пожалуйста, ты должен мне помочь.
– Но, Грэг…, – начал было жрец и умолк под моим взглядом.
Он долго смотрел на меня, колеблясь. В конце концов, обреченно выдохнул и, опустив голову, согласно кивнул.
– Пошли в мой кармык. Оля там. Она сейчас без сознания, – с радостным возбуждением позвал я и поднялся.
От резкого движения я покачнулся, но крепкая рука друга подхватила меня и помогла удержать равновесие. Раздался его неодобрительный выдох, но слов укора больше не последовало. Спасибо тебе за это, друг. Жрец оделся и, прихватив с собой чашу с дарующим огнем, повел меня к выходу.
По улице Арл молча тащил меня всю дорогу, поэтому до моего кармыка добрались быстро.
С облегчением увидел, что Оля все еще без сознания. Долго, наверное, будет спать: дозу она рассчитывала на меня. Не удержался от ухмылки. До чего же умная моя даами. Потом вспомнил, что теперь мы хаави, и нахмурился. Ничего, как только поправимся, я заставлю ее сменить союз. Хаави?! Ишь чего удумала! Снова улыбка выползла на мое лицо.
– Ты чего лыбишься? – недовольно пробурчал Арл, устанавливая на пол чашу.
– Когда все наладится, мы с ней снова заключим даами, – ответил я.
– Ты безнадежен, – цокнул жрец и велел отодвинуться. – Вначале достану ее душу, потом займусь твоей. Грэг, ты точно решил?
– Да, – произнес я с такой уверенностью, которой еще никогда в своей жизни не испытывал.
Жрец положил на грудь Оли руку и прикрыл глаза. Он делал пальцами движения, похожие на то, как птица хватает добычу когтями. Снова и снова он что-то тянул. Я следил, забывая дышать. Когда жрец наконец сжал кулак, я успел заметить крохотные искорки света, промелькнувшие между пальцев. Он быстро опустил кулак в чашу с огнем и что-то забормотал.
Меня отвлек тихий стон Оли. Она лежала бледная, ее лицо скривилось от боли. Нахлынула тревога. Она противно облизала мое тело и мелкой дрожью прошлась по кончикам пальцев. Взял девушку за руку и ласково зашептал:
– Держись. Останься здесь еще ненадолго. Не уходи.
Посмотрел на жреца. Тот раскрыл кулак и резко бросил его содержимое вверх. Что-то мелькнуло нежными искорками и тут же исчезло.
– Теперь ты, – сказал жрец. – Ложись.
Послушно опустился рядом с Олей и приготовился.
– Будет больно, – предупредил Арл.
В ответ я лишь сцепил зубы и ждал. Ощущение руки под ребрами было неприятным, но, когда жрец начал тянуть ее вверх, у меня потемнело в глазах. Казалось, мне пробили грудь и вырывают сердце. Медленно, миллиметр за миллиметром, вытягивают его наружу. Оно билось в руках жреца, и следом за ним тянулось все, что было с ним связано. Сосуды, мышцы, связки – все вытягивалось из меня с мучительной болью. Сцепил зубы. Наверное, то же самое чувствовала Оля, когда ее душа пыталась выйти из тела.
От этой мысли стало легче. Она справилась – и я должен. Резкий рывок вызвал у меня крик боли. Я видел крепко сжатый кулак жреца. Арл медлил. Я повернул голову и, видя сомнения в его глазах, прохрипел:
– Рви ее!
Арлакан плотно сжал губы и опустил обе руки в чашу. Я не видел, что он делал дальше, но спустя пару долгих минут он вынул оттуда два кулака.
– Вначале ей, – с трудом прохрипел я, борясь с утекающим сознанием.
Хотелось закрыть глаза и уснуть, но я отчаянно прогонял темноту, накатывающую со всех сторон. Я должен увидеть, что он отдаст часть души Оле. Арлакан одним из кулаков резко ударил Олю в грудь, разжал ладонь и крепко прижал ее. Тело Оли содрогнулось, она громко застонала. Жрец продолжал держать руку, делая едва заметные движения пальцами. Наконец он убрал ладонь и произнес:
– Все. Остается только надеяться, что