Похлёбка была восхитительна: густая, наваристая и невероятно ароматная. Даже не верилось, что подобное вообще возможно. Словно я впервые попробовал настоящую пищу, питаясь до этого момента исключительно перемолотыми камнями и льдом. Да и не ощущал я последние циклы другого вкуса, кроме собственной крови.
С каждой ложкой, отправленной в рот, по телу распространялось тепло. Я чувствовал, что становлюсь сильнее. Нужно гораздо больше пищи и тогда смогу поднять и пронести тот большой камень так далеко, как только потребуется. Но я и так уже съел две порции, и похлёбки осталось только на Криса и Свена.
Гил и Ремая не отставали от меня и так же умяли по две порции. Пока мы ели, в пещеру залетали звуки ещё нескольких стычек. Лай, рычание койотов и их жалобный визг, когда дело доходило до схватки с неизвестным зверем.
Противник койотов никак не давал о себе знать. Лишь изредка был слышен скрежет острых когтей по камням.
Ели мы молча и не сводя взгляда с выхода из пещеры, поэтому прекрасно видели, как каждый раз вздрагивал Крис, а Свен хватался за камень, готовясь отражать нападение.
Прошло ещё немного времени, Ремая посмотрела себе на руку и сказала, что пора нам с Гилом заступать на дежурство.
Неужели у неё там часы? И такие маленькие, что смогли поместиться на руке?
В Керосе имелись часы только в доме главы поселения и были такими большими, что для их перемещения требовалось несколько человек.
После этих мыслей перед глазами вылезли цифры.
23:13
Невероятно! У меня в голове встроены часы, которые я в любой момент могу вызвать и спрятать.
— Свен, дай Икару свой нож и не ворчи, ничего он с ним не сделает. Если зверь прорвётся мимо него, то легко вцепится спящему в глотку, и нож тебе тут точно не поможет, — сказала проводница, вернув меня в реальность. После чего волосатый нехотя передал своё оружие. — Я сейчас отправлюсь спать и сменю вас через четыре часа. Смотрите внимательно и в случае малейшей опасности начинайте орать, чтобы мы проснулись. Пора уже взрослеть и самим нести ответственность за свою жизнь.
Эти слова были явно адресованы Гилу, который воспринял их совершенно спокойно. Просто кивнул, соглашаясь с Ремаей, после чего мы остались вдвоём.
Снаружи нас не было видно, поэтому мы стояли, совершенно не прячась. В этом не было никакого смысла. Раз человек не может никого разглядеть за пеленой, установленный цитаделью, то и звери не смогут.
Холодный ветер не залетал в пещеру, как и снег с ледяными осколками. Тусклый свет не выходил за границы убежища, но его вполне хватало, чтобы разглядеть пытающиеся пробраться к нам ледяные крошки.
— Как ты уже понял, мы с Крисом братья и наш отец — глава Закатного, — осторожно заговорил Гил, когда все уже уснули. Крис, что-то бормотал во сне себе под нос, а Свен со свистом втягивал воздух. Одна лишь Ремая не издавала никаких звуков. Она легла рядом с Аеллой и даже накрыла её частью своей накидки. — Так вышло, что я не смог отправиться на своё испытание, когда мне исполнилось тринадцать. Подхватил ледяную лихорадку и боролся с ней семь циклов.
Я удивлённо посмотрел на Гила, который оказался даже старше меня. Но он совершенно не выглядел на двадцать, да и не было никаких следов болезни, что казалось ещё более странным.
Ледяная лихорадка — самая жуткая болезнь, которую можно подхватить на Гело. Её нельзя вылечить, лишь облегчить на время симптомы. Как правило, люди с ледяной лихорадкой живут очень мало.
— Удивлён? — хмыкнул Гил. — Всё же быть сыном главы Закатного — очень хорошо. Отец сделал для меня невозможное и смог раздобыть лекарство. Как раз к этому времени подрос мой младший брат — Крис. И раз я не проходил небесное испытание в свои тринадцать, то отец решил, что если не сейчас, то уже никогда. Он был уверен в нас с братом. В том, что мы станем небесными воинами и прославим Закатный в Цитадели.
— Но зачем? Неужели вы не забрали бы семью в Цитадель?
— Для чего? — снова усмехнулся Гил. — Отец — глава самого сильного и богатого поселения Гело. Закатный — это уже давно не мелкое поселение, как тот же Керос, а настоящий город. У нас проживает больше ста тысяч человек.
— Сколько? — не смог я сдержать своего изумления.
В Керосе едва наберётся две сотни человек, а Гил говорит о ста тысячах. Я даже не могу представить столько людей.
— Больше ста тысяч, — повторил Гил не без гордости. — И это далеко не предел. Город с каждым днём разрастается всё больше и больше, отвоёвывая новые территории у ледяного континента. Мы принимаем к себе всех, кто хочет начать новую жизнь. Даём им защиту и возможность работать. Желающих перебраться к нам становится всё больше. Так зачем отцу уходить в цитадель? Там он станет никем. А здесь уважаемый человек, с которым даже посланники Цитадели разговаривают на равных. И он способен достать лекарство от ледяной лихорадки.
— В таком случае я не понимаю, почему твой отец не отправил вместе со своими детьми большой отряд? Почему одна лишь Ремая? Сколько времени идти от Закатного до Небесного Светоча?
— Двадцать три восхода, — ответил Гил, бросив на брата быстрый взгляд. Крис в этот момент произнёс нечто неразборчивое, но я явственно слышал слова о том, что брату лучше было бы остаться в поселении. — А с отрядом всё очень просто. Наш отец чтит традиции предков. Как и все жители Гело. И эти традиции говорят…
— Что кандидат в небесные воины должен пройти путь до Пещеры Испытания без посторонней помощи, — закончил я за Гила. — Только мне всё равно непонятно, почему так поступил ваш отец? Он же глава посе… города и может немного нарушить традиции, чтобы быть уверенным в безопасности своих сыновей. Когда сын нашей главы уходил к Светочу, вместе с ним отправились лучшие охотники Кероса, и никто слова не сказал, что это нарушение заветов предков.
— Вот поэтому отцу и удалось добиться таких успехов в управлении городом. Он выдающийся человек, за которым люди идут по своему желанию. И он всегда чтит заветы предков. Он даже не стал вооружать нас сверх меры, хотя мог дать каждому по импульсной винтовке, и тогда нам гарантированно ничего не угрожало бы в пути.