– Да, дочитал, – сказал я подавленно. – Я могу письмо взять себе?
– Нет, – ответил твердо дядя Роланд и забрал письмо из моих рук, после чего, чиркнув зажигалкой, поджег листок, на котором было написано письмо. Листок ярко вспыхнул, дядя Роланд бросил его в пепельницу, где он полностью сгорел. Перемешав пепел, он опять очень внимательно уставился на меня. Вдруг, как в детстве, захотелось зарыться с головой под одеяло, тем самым спрятаться от всего того, что со мной произошло, и отчаянно, навзрыд разреветься. «Мама, папа, какой я дурак, как я виноват, я не ведал, что творил, я убивал людей только за то, что они хотели быть равными, свободными и счастливыми. Любить, растить детей и жить по-человечески, по законам справедливости».
– Что мне делать? Застрелиться? – поднял я глаза на дядю Роланда. Он подошел ко мне. Как отец когда-то, положил мне большую теплую ладонь на голову. Погладил меня по голове.
– Нет, Яр, конечно, нет, и потом это не выход. Это для трусов, а ты, я знаю, парень, труса никогда не праздновал? Здесь есть и моя стопроцентная вина, ты должен был прочитать мамино письмо раньше, как только они погибли. Тогда бы ты не наделал столько глупостей. Молодость не склонна размышлять, молодость склонна действовать. К сожалению, я этого не учел, написал тебе, чтобы ты не глупил, и думал, этого будет достаточно. Но не мог я сразу отдать тебе мамино письмо, просто физически не мог, прости меня, Яр. Нам с тобой надо продолжать жить и… бороться.
– Как с этим дальше можно жить, дядя Роланд?
– Я все понимаю, Яр. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, какой груз у тебя на плечах лежит, и потом вдруг в один момент поменялись все ориентиры. Самое главное, Яр, что ты, пройдя такую мясорубку, остался человеком, ну а эти сволочи, Канцлер и его проклятая, жадная, ненасытная свора кровожадных гиен, должны за все ответить. За все, что они сотворили и продолжают творить. Слышишь, Яр, за все. И спросить с них в первую очередь должен ты. Именно ты, Яр, сын своих замечательных родителей, величайших людей, за которыми пошли миллионы и которые не жалели своих жизней, лишь бы обездоленные и ограбленные жили лучше. Иначе они погибли зря…
– Что я должен делать? – спросил я, смахнув предательски рвущуюся наружу слезу.
– Прежде всего прийти в себя, отдохнуть.
Первый раз за весь разговор дядя Роланд улыбнулся.
– Я не устал, – упрямо замотал я головой.
– Не спорь со мной, ладно? Сейчас пойдешь домой, все переваришь. Разложишь все по полочкам. Завтра я позвоню тебе, назначу встречу, мы с тобой встретимся, и если ты мне еще раз подтвердишь, что готов, я расскажу тебе, как жить дальше, что и как нужно делать. И еще, сынок, в последнее время я заметил за тобой пристрастие к алкоголю, ты слишком много пьешь, а я хочу, чтобы ты принял свое окончательное решение на трезвую голову. Я понятно объясняю?
– Да, дядя Роланд. Скажите, а можно вопрос?
– Все вопросы и ответы завтра.
– Ну только один, пожалуйста.
– Давай, спрашивай, – тяжело вздохнул дядя.
– Почему родители мне ничего не рассказывали о том, чем занимались, за что боролись, ну, хотя бы намекнули?
Он пытливо уставился на меня.
– Ну а сам-то как думаешь?
Я пожал плечами. Дядя Роланд тяжело вздохнул.
– Ограждали они тебя от всего, очень сильно тебя любили и очень сильно за тебя боялись. Жизнь под прикрытием в личине абсолютно благонадежных граждан Рейха не сахар, ты должен ходить на службу, улыбаться и в то же время бороться, будучи активным членом сопротивления. В любую секунду возможен провал, любое неосторожное слово или дело – и все, дальше пытки в подвалах СД или гестапо, а затем даже не исправительный лагерь, а просто расстрел. И потом верили, что успеют довести общее дело до конца, когда наступит другое время и уже не надо будет скрываться. Я прояснил для тебя этот вопрос?
– Да, спасибо.
– Вот это тебе на выход отсюда, – он подписал и протянул мне пропуск.
– А как же дело Ларсона? – спохватившись, поинтересовался я. – И что с моим звездолетом?
Дядя ехидно ухмыльнулся.
– Мы усиленно ищем убийцу майора Ларсона.
– Но вы же говорили… А как же камеры слежения? – не понимая, спросил я.
– Да куда-то записи с камер подевались. Ну, ты не волнуйся, виновные обязательно будут наказаны, – он заговорщицки подмигнул мне. – Что касается твоей службы на звездолете, пока у тебя недельный отпуск, вместо вас грузы на Олерон повозит другая бригада пилотов. Понятно?
– Так точно, – ответил я.
– Да, Яр, и очень, очень аккуратно, прошу тебя, заруби себе на носу – любая неосторожность, оброненная фраза или просто какое-то глупо высказывание и все. Хорошо, что я все время присматривал за тобой, и поэтому твое дело попало ко мне. А так бы…
– Я все понял, дядя Роланд. Мне два раза повторять не надо. Гер обергруппенфюрер, разрешите идти?
– Вы свободны, лейтенант.
– До завтра, дядя Роланд.
Он еще раз внимательно посмотрел на меня.
– До завтра, Яр.
Продолжение следует.
Информация по изготовлению обложки:
номер заказа : FO19413729A5
автор обложки: germancreative
сайт заказа: www.fiverr.com
сайт откуда использовано изображение для обложки: www.depositphotos.com