«основная часть буржуазных политиков и партий действует, по-видимому, как выразитель этих ближайших интересов»,
заявляют о своем желании,
«чтобы в кругах буржуазии поднималось бы больше таких политиков и идейных течений, которые были бы в состоянии встать выше непосредственных, близоруких интересов класса»,
т.е. выше интересов получения прибыли.
Иначе говоря, они возлагают надежды на какой-то совершенно невероятный процесс роста среди буржуазии таких удивительных лиц, которые сами добровольно отказались бы вдруг от всех своих привилегий, от «интересов получения прибыли», т.е. перестали бы быть капиталистами. А перед рабочим классом ставится задача стимулировать эти удивительные процессы,
«влиять на политическое развитие, происходящее внутри буржуазии».
Вместо ясной программы классовой борьбы рисуются какие-то маниловские картины спокойной самоликвидации класса капиталистов.
Когда пишут, как о новации, о необходимости заключения «известного компромисса» между капиталистами и рабочими, то упускается из виду то обстоятельство, что «известный компромисс» между буржуазией и рабочим классом давно «заключен» в истории и суть его превосходно описана К. Марксом в «Капитале» в параграфе о рабочей силе. Там можно прочитать, как заключается «компромисс» между буржуа и пролетарием: «на основе свободы, равенства, совпадения интересов». На основе «свободы» – рабочий свободно продает свой товар – рабочую силу, а буржуа свободно ее покупает. «Равенство» – ибо каждый стремится к собственной выгоде, преследует свой интерес. И вот как Маркс описывает итог и следствие этого соглашения, этого «компромисса»:
«Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить»[71].
Над входом в обещаемый некоторыми теоретиками рай, которому якобы суждено возникнуть в результате длительного «соглашения буржуазии и рабочего движения», можно было бы начертать эти слова Маркса.
История показала, что улучшение условий труда и жизни рабочего класса происходит не тогда, когда буржуазия будто бы начинала «понимать необходимость социальной справедливости», а в периоды решительного наступления на нее со стороны пролетариата.
ПРИНЦИПЫ РЕВОЛЮЦИОННОГО ПАРЛАМЕНТАРИЗМА
Парламент в революционной стратегии коммунистов
Ленинские принципы отношения к «компромиссам» служат исходным пунктом и при определении парламентской стратегии коммунистов. Ведь участие коммунистов в парламенте – это тоже своего рода «компромисс» пролетарских революционеров с буржуазной демократией: коммунисты идут работать в учреждение, о котором Ленин прямо писал:
«Буржуазный парламент чужое учреждение, орудие угнетения пролетариев буржуазией, учреждение враждебного класса, эксплуататорского меньшинства»[72].
Леваки никогда не понимали и не понимают сегодня, зачем коммунисты добиваются этого, почему они «соглашаются» работать в этом «чужом учреждении», что дает им выдвижение и избрание своих представителей в орган, который представляет собой «орудие угнетения пролетариев буржуазией».
Настоящие революционеры, писал один из деятелей, стоявший в 20-х годах на левацких позициях,
«все больше и больше получают отвращение при мысли о парламенте… Всякая поддержка парламентаризма есть просто помощь тому, чтобы власть попала в руки наших британских Шейдеманов и Носке»[73].
Вообще, в этой горячей реплике есть верное ощущение той реально существующей опасности, что поддержка парламентаризма может обернуться помощью врагам рабочего класса. Неверно только, что «всякая». Лишь такая, которая примет парламент за орган действительного выражения воли народа, за орган подлинной, а не формальной (и потому лицемерной) демократии. В таком случае «парламентаризм» пролетарской партии может обернуться в пользу буржуазных порядков.
Но возможна и иная парламентская стратегия, иной парламентаризм, который В.И. Ленин называл «революционным».
«Критику – и самую резкую, беспощадную, непримиримую критику – следует направлять не против парламентаризма или парламентской деятельности, а против тех вождей, которые не умеют – и еще более тех, кои не хотят – использовать парламентских выборов и парламентской трибуны по-революционному, по-коммунистически»[74].
Ведущей чертой революционного парламентаризма является отношение к парламенту не как к главной арене борьбы за власть, а как к средству политического, революционного воспитания, просвещения и организации народных масс. Пока массы не созрели для революционного действия, подчеркивал Владимир Ильич,
«участие в парламентских выборах и в борьбе на парламентской трибуне обязательно для партии революционного пролетариата именно в целях воспитания отсталых слоев своего класса, именно в целях пробуждения и просвещения неразвитой, забитой, темной деревенской массы»[75].
Буржуазия и социал-демократы хотели бы представить парламент как общенациональную, надклассовую арену сотрудничества различных социальных слоев. Коммунисты должны превратить ее в поле классовой борьбы, взрывая буржуазную демократию (и ее неотъемлемый атрибут – буржуазный парламентаризм) извнутри парламента[76].
Да, парламент как центр борьбы за власть, как орган демократического представительства общенациональных интересов, как орган классового сотрудничества есть лишь иллюзия. Но парламент как средство, как трибуна разоблачения эксплуататорского характера буржуазного общества и пропаганды идей научного социализма, как один из организационных центров сбора, стягивания сил революции уже не иллюзия, а реальность. В таком парламенте и принимают участие коммунисты. Конечно, парламент-иллюзия и парламент-реальность – это один и тот же парламент, и вся трудность состоит в том, чтобы, используя реальность, не укреплять иллюзию. Но разумеется, сложность задачи не может выступать мотивом отказа от ее решения.
«…Политика, – писал Ленин, – есть наука и искусство, которое с неба не сваливается, даром не дается, и… пролетариат, если он хочет победить буржуазию, должен выработать себе своих, пролетарских, „классовых политиков“…»[77]
Искусство «революционного парламентаризма» – это нелегкое искусство.
И другая важная черта ленинской стратегии революционного парламентаризма: она может быть тогда действительно революционной, когда деятельность коммунистов в парламенте сопровождается идущей за его стенами мощной борьбой возглавляемых коммунистами народных масс. Нужно
«соединение массового действия извне реакционного парламента с сочувствующей революции (а еще лучше: прямо поддерживающей революцию) оппозициею внутри этого парламента»[78].
Только мощный хор народного движения способен обеспечить действительную силу голосам «солистов» парламентской фракции. Пролетарские парламентарии лишь тогда могут называться революционными парламентариями, когда они представляют собой вершину социальной пирамиды, основание которой уходит в массовую борьбу