От страха и растерянности хочется кричать, но я сдерживаюсь. Поистерить можно и потом. Если это потом будет. Мне нужно выбраться из этого леса и найти укрытие. Со мной ребёнок, нужно сделать всё возможное, чтобы сохранить его жизнь.
Не так важно, почему я здесь, да? Куда важнее, что я буду с этим делать.
Знать бы ещё, что именно в такой ситуации делать…
Снег хрустит под ногами, и этот звук кажется оглушительным в ночной тишине. Я пытаюсь определить, в какую сторону идти, но все направления выглядят одинаково тёмные силуэты елей, бесконечные сугробы и никаких ориентиров.
Останавливаюсь перевести дух, прислоняюсь к дереву. Руки уже ноют от тяжести ребёнка, но я боюсь опустить его даже на минуту. Малыш уснул и причмокивает губами, его дыхание создаёт маленькие облачка пара в морозном воздухе.
— Так, Лена, думай, — приказываю себе. — В каждом лесу есть север и юг. Мох на деревьях...
Вглядываюсь в стволы, но в темноте все они кажутся одинаково тёмными. В городе такие знания не требовались, а теперь я жалею, что пропускала мимо ушей рассказы отца о ориентировании на местности.
Чёрт, да и как мне это поможет? Знать, где север, имеет смысл только если понимаешь, куда тебе идти. Я не слышу ничего, кроме воя ветра. Ни шоссе, ни железной дороги.
Ничего себе погуляла на застолье, а? Я шампанское только понюхала!
Пытаюсь найти Полярную звезду, вроде она должна указывать на север? Но небо здесь какое-то чужое. Звёзды складываются в незнакомые узоры, и даже луна выглядит иначе, кажется больше обычной.
Где-то вдалеке раздаётся вой. Сердце подпрыгивает к горлу. Волки? Здесь есть волки?!
Инстинктивно прижимаю малыша ещё крепче, оглядываюсь по сторонам в поисках укрытия. Вой повторяется, теперь ближе, и к нему присоединяются другие. Стая.
— Спокойно — шепчу я дрожащим голосом. — Нужно забраться на дерево. Да. Прямо сейчас, пока они далеко. Волки точно не лазят по деревьям.
Выбираю ель попышнее и подныриваю под её ветки. Снег предательски скрипит под ногами, каждый звук кажется оглушительным. Младенец беспокойно ворочается, может, чувствует мой страх?
Спотыкаюсь о скрытый снегом корень, едва удерживаю равновесие. Ребёнок вздрагивает и начинает хныкать.
— Тшш, маленький, тшш.
Как некстати… У меня ничего нет, ни еды, ни воды, ни соски. В карманах шубы только носовой платок.
Вой совсем близко, и я различаю хруст снега, который издаю не я. Была не была, пора лезть. С младенцем на руках та ещё задачка...
Прижимаю к себе ребёнка, одной рукой, а второй хватаюсь за ветку. Наверно со страху, а может от холода моё тело отключило ощущение боли и мне удаётся подтянуться одной рукой. Благо забираться на дерево не так сложно, веток здесь много, главное следить, чтобы ничего в глаз не попало ни мне ни ребёнку.
Малыш открывает глаза. Он не плачет, смотрит на меня всё с тем же непонятным спокойствием. Мы забрались уже метра на два, когда внизу слышится странный звук. Медленно оборачиваюсь через плечо.
В просвете между деревьями стоит огромный белый волк. Он смотрит на нас, склонив голову набок, и в этом взгляде нет угрозы — только любопытство, но проверять это у меня нет никакого желания.
Чёрт, он же уйдёт? Мне не придётся помереть от холода, сидя на дереве?
В кустах вокруг что-то шевелится, и я инстинктивно поднимаюсь ещё на пару веток. Ребёнок начинает хныкать, то ли веткой задело, то ли он начал замерзать. Я вздрагиваю от этого звука, пробую одновременно перехватить его покрепче и не свалиться, а когда снова смотрю вниз, то вздрагиваю, а сердце пропускает удар.
Волков теперь больше. Штук семь и это только те, что передо мной. Все смотрят на меня будто на забравшуюся на дерево кошку. Тот, что пришёл первым, садится, обернув лапы пушистым хвостом.
Прекрасно. Решили подождать, пока я сама к вам в пасти упаду?!
Ребёнок начинает плакать. Сейчас сбегутся вообще все волки! Я неловко дёргаюсь, пытаясь укачать и успокоить его, но толку от этого нет. Пушистые зверюги внизу располагаются для ожидания. Я для них как представление в цирке, судя по всему.
Двое уже разлеглись в снегу, потягиваются, ещё один затеял шуточную драку. Это что за хищники такие?! А ведь выглядят так мило и дружелюбно, но зуб даю, слезу — они меня сожрут.
Внезапно небо разрезает какой-то звук. Я понятия не имею, кто или что может ТАК кричать. Волки вскакивают, начинают скулить и озираться. Ребёнок на моих руках напротив, почему-то резко успокаивается и смотрит на меня своими большущими синими глазами.
Крепче прижимаю его к себе, тоже пытаясь понять, что напугало волков и не несёт ли для нас с ребёнком это куда большую опасность. А потом яркий лунный свет закрывает чёрной тенью. На лес наползает чернота, а когда я вскидываю голову, то не верю своим глазам.
Это… грёбаный дракон? Я свихнулась?
Глава 3
Сижу, вжавшись в шершавый ствол дерева, и пытаюсь унять дрожь в коленях. Волки не возвращаются, крылатое чудовище, к счастью, тоже. Руки у меня уже окоченели, вес ребёнка даёт о себе знать. Да и адреналин отступил, лучше спуститься сейчас, пока у меня ещё есть силы.
Спуск даётся тяжело. Одной рукой держусь за ветки, второй прижимаю малыша. Пару раз кажется, что я навернусь и сверну шею, но, к счастью, удача надо мной сжаливается. На половине пути замираю, переводя дух. Спускаться, оказывается сложнее, не видно куда ногу ставишь. Снова смотрю на небо, но оно остаётся тихим и ясным.
Может и не было никакого дракона? Вдруг он мне с перепугу почудился?
Наконец, ноги касаются снега. Лес снова погрузился в безмолвие, но теперь эта тишина кажется зловещей. Нет, дракон всё же был. Иначе куда убежали волки? Их следы вот они, прямо передо мной.
Каждый треск ветки заставляет вздрагивать, каждая тень мерещится затаившимся хищником. Холод пробирает до костей. Зубы стучат так, что приходится стиснуть челюсти. Ребёнок, похоже, тоже замёрз, начинает хныкать, и этот тихий плач разрывает мне сердце.
— Тшш, маленький… Сейчас что-то придумаем, — вру я, оглядываясь по сторонам.
Очень хочется точно так же заплакать и требовать, чтобы кто-то помог решить