Юфимия Поттер охнула и прижала ладонь к губам.
— Но меня это волнует в последнюю очередь, — продолжил мальчик. — Тинки, мне нужно большое зеркало!
Несколько секунд спустя перед мальчиком было ростовое зеркало, и он, глядя на свое отражение, медленно опустил все щиты. Даже портреты, потерявшие многие свои способности после смерти, могли различить легкое сияние ауры юного мага, становившееся особенно ярким и плотным в области шрама. Стоило мальчику, чуть повести пальцами, как из-под этого сияния на его лбу проявилось что-то черное, будто большой паук засел под горстью светлячков.
Увидев эту тьму, Кричер зашипел не хуже кота и попятился, привлекая к себе внимание и Гарри Поттера, и портретов.
— Больше всего меня волнует вот это, — сказал мальчик, глядя на отражение домовика, выплевывающего себе под нос ругательства. — Теперь я знаю, как называется то, что засело во мне. И мне нужно, чтобы вы нашли способ, как мне это убрать. И еще…
Поттер обернулся и в упор посмотрел на блэковского эльфа.
— Ты видел что-то похожее, — не спрашивая, а утверждая сказал Гарри. — Где? В Блэк-хаусе?
Кричер не мог внятно ответить, не выпалив в лицо мальчику кучу оскорбительных слов, а потому лишь кивнул, зажимая себе рот обеими лапками.
Подросток, и без того бледный, побледнел еще больше. Он обвел взглядом полотна, с изображенными на них Поттерами, сглотнул и выдохнул сквозь сжатые зубы. А потом его повело — и он без сознания упал к ногам растерявшейся домовушки.
Глава 11
— Гарри? Гарри?
Мальчик оторвался от созерцания яичницы в своей тарелке и попытался сосредоточиться. Он видел, как Терри шевелит губами, но звук почему-то не доходил. Поттер слышал лишь ровный гул вокруг, в который изредка вплетался смех и уханье сов.
— Он потерян для нашего мира, — услышал Гарри, когда попытался сосредоточиться получше. Голос он не узнал, но понимающие улыбки соседей дали знать, что никто не ждет от него каких-либо ответов или действий, и мальчик вновь уставился в тарелку.
Есть не хотелось. Брюнет возил вилкой по желтку, смешивая его с кусочками тоста и сушеных томатов, а мыслями находился очень далеко от Хогвартса.
После обморока в себя Поттер пришел среди ночи. Эльфы перенесли его в спальню и уложили в кровать. На тумбочке Гарри дожидались стакан молока и маленькие пирожные с лимонно-шоколадной начинкой.
До самого рассвета юный волшебник медленно жевал пирожные, глядя на заснеженный сад, и чувствовал, как постепенно, хоть и только на время, переживания не уходят, но будто застывают, обрастают спасительной ледяной коркой. Тишина и покой сада манили, пламя в камине ласкало теплом спину. Хотелось остаться в Поттер-мэноре и никогда больше не выбираться во внешний суетный мир. Но стоило облакам на востоке чуть зардеться, вместе с тающими сумерками Гарри понял, что не может спрятаться и игнорировать магический мир.
Ровно в пять утра Поттер вошел в кабинет, в котором до него занимались делами все лорды, оглядел его придирчиво, утащил из стопки на столе несколько дорогих официальных пергаментов и до шести писал письмо поверенному.
В шесть, после очень горячего душа и визита к спящей леди Блэк, мальчик молча выпил чашку чая с тостами в столовой, игнорируя взгляды родственников. А к семи уже был в школе.
— Ого! — услышал Поттер голос сидевшей рядом Лайзы. — И как он донес такой огромный сверток?
Гарри поднял голову и проследил взглядом за величественно кружащей над головой птицей. Коготки цепко удерживали толстый узел бечевки, которой был перевязан внушительный сверток из плотной зеленовато-коричневой бумаги. Поймав взгляд мальчика, филин довольно ухнул и начал спускаться. Вскоре рядом с Гарри на столе оказалось что-то, что по очертаниям напоминало солидную стопку книг. Гарри невольно цокнул, заметив на лапке филина алую бирку банка. На его счастье, похоже, все кругом больше смотрели на сверток, а не на сову. Еще больше Поттеру повезло с тем, что из преподавателей в зале присутствовали только профессора Снейп, Спраут и Бербридж. Все остальные, похоже, устроили себе отдых, пользуясь выходным днем.
Угостив филина кусочком бекона, Гарри переключился на сверток. Быстро, но не слишком поспешно он сдернул бумагу и принялся укладывать книги в рюкзак.
— Интересно, сколько языков ты будешь знать к концу учебы? — фыркнул Майкл, не сумев прочитать названия талмудов. — Это что, арабский?
— Хороший выбор, — оценила Се Ли, на миг оторвавшись от чтения справочника по зельям. — Многие из лучших алхимиков были арабского происхождения.
Гарри промолчал. Никому, даже приятелям, не стоило знать, что от арабской вязи в этих книгах только чары с соответствующим эффектом. В остальном же книги дополняли те, что Гарри забрал этим утром из домашней библиотеки Поттеров. Но мальчик все равно не был уверен, что сведений окажется достаточно — его предки обладали обширной библиотекой, но магией крови и некромантией интересовались мало, а гоблины могли достать лишь то, что в принципе находилось в продаже.
Завершив завтрак, Гарри отправился прямиком в спальню воронят-первокурсников и занялся изучением трактатов разных лет. То и дело в комнату заходили остальные ребята, но никто не приставал к Гарри с разговорами и не мешал шепотом надиктовывать самопишущему перу интересные фрагменты и закладывать любопытные главы полосками бумаги с небольшими пометками по краю. Но и через пару часов Поттер исписал только две страницы, отложив в сторону полдюжины наиболее подробных рукописей.
Большинство авторов противоречили друг другу, так что Гарри не мог рассчитывать быстро найти ответы на свои вопросы. Мальчик был к этому готов, его предупредили предки, портреты которых обитали в библиотеке, но теперь убедился, что его ждали месяцы, а то и годы поисков.
Когда в спальню заглянула Пенелопа, Гарри успел наскоро просмотреть половину присланных гоблинами томиков.
— Гарри, это просили тебе передать, — сказала девушка, протягивая мальчику небольшой аккуратный конверт с выведенной на нем фамилией. Почерк казался знакомым, но Гарри с ходу не узнал отправителя. Прежде чем взять письмо, мальчик быстро взглянул на него магическим зрением.
— А еще тебя спрашивала Лиза Дюпре из Слизерина. Она ждет в гостиной.
Гарри рассеянно кивнул и уставился на конверт в своей руке. Серебристое плетение змеилось и посверкивало там, где Гарри касался пергамента. Защита рода реагировала на попытку воздействия, но перекрывала его не полностью. Не замечая ухода старосты, Поттер с любопытством наблюдал за действием родовой магии, призванной уберечь