Мой грех, Кирью-сан, – честолюбие. Для меня невыносима мысль, что все наши старания могут пойти ко дну лишь потому, что Темный мир может вспомнить, что он – Темный. Сдать назад, попытаться вывернуться, провалить дело. На кону стоит слишком многое, чтобы не задействовать всё, что я могу. А это, определенно, гораздо больше одной запланированной сцены. Знал бы Шин, как всё повернется… ладно, хорошо, что он ушел с чистой совестью.
Признаюсь, что затея убрать тебя подальше, дабы ты не стал помехой, имела место быть. Материалы, что ты прислал, безусловно были очень нужны, они пошли в дело, но добыть их можно было другим способом. Суть была в расстоянии тебя от театра действий. Да, я планирую максимально дискредитировать „надевших черное“, это затрагивает и твои интересы, Кирью-сан, но… думаю, ты меня поймешь. Эти люди, эти практики – они не нужны этой стране. Они никому не нужны. Твоё собственное существование, твои собственные слова о том, что они – тупиковая ветвь развития, бесполезная и отсохшая, они побудили меня действовать втайне от вас двоих.
Ты опасен, друг мой, очень опасен для всех, включая и меня, но я, после очень долгих и мучительных раздумий, решил довериться тебе. Твои слова о жизни, которую ты хочешь вести, о твоих планах и желаниях, всё это вынуждает меня оставить будущее на тебя, каким бы оно ни было. Нет никакого горя или беды, созданного моими руками для тебя, Кирью-сан. То, что вскоре случится, может негативно отразиться на тебе и твоих планах, но поверь – никоим образом я этого не хотел. Просто ты, как и я, принадлежишь к „надевшим черное“. А им нужно покинуть эту страну.
Не рождаться в ней.
Не ломаться.
Не появляться.
Не соблазнять высшие силы устроить из нашей страны огромный парк боевых искусств.
Мы с тобой прекрасно знаем, что толка от „надевших черное“ нет. Они просто драчуны, просто люди, умеющие бесполезные вещи. Они не дали человечеству ничего, наоборот, украли. Людей, у которых могло быть иное будущее. Всё-таки, чтобы вырасти, как „надевший черное“, нужна большая сила воли, целеустремленность, талант. На это нас и ограбили. Я хочу попытаться это прекратить. Избавить эту страну, а если получится, то и всю планету, от такой бесполезности. Прошу тебя, даже умоляю в догедза – не надо мне мешать. Ты со своими талантами, легко сможешь устроиться где угодно.
Искренне надеющийся на понимание, искренне считающий тебя своим другом, Ивао Хаттори».
– Сволочь, – беззлобно оценил я этот образчик эпистолярного жанра, – Ни одного намека на то, что он планирует сделать. Пангао?
– Ммфф? – панда заинтересованно подняла морду.
– Вали из страны. Срочно. Спящий Лис собирается учудить нечто эпически отвратное.
– ФФФ??? – глаза зверя снова начали выпучиваться из черепа.
– Нет, я не знаю. Всё, что тут есть… – я тряхнул листами, поджигая их искрой Ки, – … лишь говорит о том, что он – уверен. Но, что именно задумал этот инвалид, я не знаю. Явно что-то очень масштабное.
– … что-то… – проговорили за моей спиной тихим голосом, – … настолько масштабное, что он даже вынудил своего друга покончить жизнь самоубийством…
– Мана, – с моих плеч свалилась гора, я обернулся, позволяя себе улыбку.
Действительно, на в дверном проеме этого полуподвальчика, отмахиваясь от клубов пыли, стояла моя жена. Усталый и чуть встрепанный вид, немного брызг крови на блузе и джинсах, два сломанных ногтя, но… в полном порядке. Живая и здоровая.
– Акира, – куда более щедрая на улыбки супруга на этот раз пожадничала, вместо этого сказав самым серьезным тоном, который я от неё только слышал, – Хаттори планирует взорвать бомбу.
– Где? – тут же убрав эмоции, сосредоточился я, – Какую? Зачем?
– В Огасаваре, – выдохнула Мана и закашлялась, но тут же сдержав спазм, вытолкнула из себя еще слово, – Я… ядерную.
Глава 20
Три дракона
В кабинет ворвались неожиданно для всех, присутствующих в нем. Возможно потому, что служба безопасности «Санрайза» плохо исполнила свою работу, либо потому, что эти люди решили подчиниться в первую очередь служителям закона, а не своему непосредственному начальству, пребывающему как раз здесь, со мной. Итог, в общем-то, один – мы впятером мирно сидели, по уши закопавшись в бумагах, когда к нам неожиданно набился чуть ли не полицейский взвод в виде группы захвата, уставив с десяток дул на все, что могло пошевелиться.
Через минуту нас уже подталкивали в сторону лифта, упакованных в наручники. Меня, Ману, Кимико Мотосубу и её двух юристов. Через полчаса нас разводили по комнатам допросов в здании, где когда-то главным был Соцуюки Шин. Через два часа вопросы начали повторяться, а в коридорах, невзирая на толщину стен и дверей, слышались полуистеричные выкрики людей.
На западе от Токио, довольно близко от этого прекрасного мегаполиса, но в сельской местности, всходил небольшой гриб ядерного взрыва. Совсем маленький, всего на пять килотонн, почти хлопушка. По сути, это и была хлопушка, собранная гением из материалов, которые он как-то сумел раздобыть и заначить.
Самодельная ядерная бомба, надо же. В том, что Хаттори сделал её сам, я был уверен. Ни разу не дав мне понять своего истинного отношения к «надевшим черное», этот человек, тем не менее, всегда ненавидел это явление. Оно сломало ему жизнь, превратило его организм в развалину, двигающуюся и дышащую только за счет механизмов и регулирующих медикаментов. Оно жило вокруг него тогда, когда он уже не жил, а выживал. Не просто так, а расследуя, планируя, готовя точку.
Жирную ядерную точку.
У японцев, знаете ли, свои отношения с ядерными бомбами. То, что взорвалось на пять килотонн, едва-едва снеся Огасавару, рвануло как десяток русских «Царь-бомб» на всю страну. В ином плане.
Нас не просто выпустили, а почти выгнали на улицу, прямо в уже начавшую собираться у здания толпу. Я даже приступ ностальгии легкий испытал, но он довольно быстро прошёл, когда заметил краем глаза машущую нам фигуру.
– Мотосуба-сан, – привлек я внимание растерянной и слегка помятой женщины, – Вон стоит мой знакомый, у него есть машина. Хотите ей воспользоваться?
– Хочу! – горячо подтвердила