Пришлось порядком прошагать, чтобы отыскать дорогу вниз, к панде, а когда я это сделал, то на подходе услышал, что у Пангао гости. Причем не простые, а говорящие на немецком.
– Прекрати прикидываться, зверь! – звуки раздраженного мужского голоса хорошо разносились по сырому скособоченному коридору, в котором стоял я, – Двадцать два года назад ты жил в Глазго, ты прекрасно понимаешь этот язык! Где нужные мне люди?! Отведи нас к ним! Или получишь пулю! Я дам тебе еще две минуты!
Смешанное угрюмое ворчание было ответом на это заявление, но мужчина лишь издевательски рассмеялся.
– Мне много рассказывали о тебе, зверь! Поэтому я и даю тебе время, чтобы ты, как и всегда, сделал вид, что являешься настоящим бойцом! Ты слишком любишь жизнь, китайский ублюдок! Ну давай, поскалься, поворчи! Пару минут на клоунаду – невеликая цена за нашего родича и Кирью!
Все стало куда интереснее. Так-то я был почти не против, чтобы ленивую и хитрую панду кто-нибудь пристрелил… ну не до смерти, а так, чтобы тот задумался. С другой стороны, Аффаузи…
Ну кто там может быть, как не Аффаузи, ищущие своего потерянного мальчика?
Я оказался прав, но не совсем. Кроме троицы, принадлежащей к роду Аффаузи, (если судить по дорогим костюмам), и забившейся в угол панды, показывающей клыки всем желающим, в комнатушке еще было двое человек, одетых в форму японской полиции. Эти стояли с пистолетами в руках.
Их я застрелил первыми. Хм, если вообще есть какая-то разница в том, в кого только что попала первая пуля, когда их выпущено сразу всего четыре. Серия отчетливых хлопков глушителя, тела, пуская струйки крови из простреленных черепов, валятся на пол, оставшийся в живых адепт немецкого языка разворачивается со скоростью ужаленного в задницу кота, пуча свои большие, но невыразительные глаза англосакса.
Панда остается сидеть с открытой пастью.
– Кажется, здесь меня искали? – дурацкий вопрос, какая разница, что здесь делали до меня? Надо по-другому:
– Будь добр, разожги источник поярче. Мне нужно знать предел твоих сил. Иначе убью.
– Из пистолета…? – мужчина в костюме стоимостью с хороший автомобиль почти сипит, бросая взгляды на лежащие под его ногами тела.
– Из него, – киваю я, а затем делюсь опытом, – Из него удобнее.
Он пытается подобраться, но получает по пуле в каждое бедро, падая на пол. Панда взволнованно сопит. Я, выщелкнув магазин, повторяю своё требование и занимаюсь перезарядкой.
– Тебе не жить, японец…! – сипит, наконец, представитель рода, – Ты хоть представляешь, что…
– Ты слабак, – перебиваю я его, – Почему за Гансом отправили такое ничтожество? Потому что даже отправлявший ничего из себя уже не представляет. Старым родам конец, вас уже рвут на части как изнутри, так и снаружи. Через неделю выжившие уже начнут прятаться.
Источник Аффаузи судорожно дёргается, пытаясь разогреться еще сильнее, но я уже вижу, что он пришёл к Пангао во «всеоружии», справедливо опасаясь, что медведь легко навешает четырем простым смертным и такому слабому практику.
– Бесполезен, – выношу вердикт, стреляя человеку в грудь. Недостаточно энергии, чтобы сформировать капсулу и отправить туда, куда отправилось Ки остальных. Недостаточно, чтобы работать генератором. То ли дело главы родов, получающие интересные, но фатальные письма, или Ганс. Жаль, что Суньига мертв. Он бы смог, наверное, раздобыть еще три-четыре почтовых адреса…
Пангао озадаченно рычит, не делая попыток покинуть своё сомнительное убежище. Похоже, он здорово ошарашен оружием в моих руках.
– Что смотришь? – спрашиваю я, свинчивая глушитель с пистолета и пряча оружие, – Боялся? Ну правильно, откуда тебе знать, что Старым родам пришёл конец. Это крысы, а не львы. Мог бы их спокойно замочить. Расслабь булки, медведь. Я просто ищу свою жену. У тебя должно быть хоть что-то. Идея, записка от Хаттори… дай мне след. Только быстро.
Панда несмело приблизился ко мне, а затем, видя, что никаких резких движений делать не планирую, ткнул носом туда, куда я спрятал огнестрельное оружие. Эдакий вопрос, чей подтекст нам обоим понятен.
– Сила, – со вздохом объясняю я китайскому медведю, – и подсознание. Если разуму кажется позорным уклонение от схватки, то он накажет своего трусливого носителя. Если сама твоя суть знает, что результат будет одним и тем же, каким орудием ты бы не воспользовался, то искажаться она не будет. Я уже на том уровне, когда схватки уже не нужны. Равных нет.
И не было.
«А теперь живи с этим знанием, зверюга», – весело подумал я, глядя в выпучившиеся глаза подземного бамбукоеда, – «Куда ты с ним денешься? Правильно, никуда».
Человек не сильнее, не выносливее остальных зверей. У него нет клыков, способных дробить камень, лап, которые будут неутомимо нести его днями и ночами вперед, шкуры, что выдержит даже молнию. Разум – вот его оружие. Изобрести острую палку, высечь огонь, создать колесо, подчинить Ки, понять и принять себя. Осознать своё место в мире. Мне на этом Пути было проще, я еще до его начала знал, кем являюсь, так что и пройти до конца смог… в один шаг.
Поняв, что противников нет. Они иллюзия, стимул, необходимый для того, чтобы шагать. Только вот увы, этот шаг длиной в пройденный Путь не приносит мне никаких привилегий, бонусов и озарений. Просто лишает парочки недостатков.
Нам вдвоем пришлось изрядно попетлять по лабиринту, пока мы не вышли к запертому полуподвалу какого-то магазинчика. Там Пангао, пошкрябав лапой, добыл из кучи сора ключ, которым я и открыл дверь. В пустом помещении, пахнущем пылью, под папкой, на которой слой этой пыли был чуть ли не в три миллиметра, покоился чистенький беленький листок бумаги. Прочитав его содержимое, я недоуменно воззрился на панду.
– Серьезно? Тут шифр.
Почти по-человечески вздохнув, зверь встал на дыбы и шарахнул лапой по столу, с которого была взята бумага. Старенький деревянный столик от такого обращения переломился на двое и развалился, а Пангао, сунув морду в обломки, добыл из них куда более толстый бумажный пакет, перевязанный скотчем. На пакете было написано маркером одно слово:
Кирью.
«Здравствуй, Кирью-сан. Если ты это читаешь, то я в очередной раз недооценил тебя. Раньше я подозревал, что ты идёшь напролом потому, что можешь, но затем, совсем недавно, перед тем как начал писать вот это, понял, что это просто в твоей природе. Где не справляется интеллект, ты берешь интуицией, угрозами, торговлей… множеством инструментов. Увы, у меня всегда был только один, и я искренне надеюсь, что ты читаешь это письмо, держа его в руках, не обагренных моей кровью.
Не буду тратить твое время, сразу приступлю