И демон слегка успокаивается.
Глава 25. Отпуск
Слякоть расползается под ногами противно хлюпая. За полосатый короткий шарф то и дело каким-то чудом забивается снег.
Кирилл идёт по тротуару, не в силах сдержать улыбку.
В кармане его лежит то, что греет ему сердце, а потому и холод почти не ощущался.
Мысли заняты планами и предвкушением предстоящего события. Но больше всего ему хочется увидеть реакцию Ирочки.
Карман его пальто словно оттягивает вниз, хотя приобретение Кирилла почти ничего не весит.
Чувствуя себя прекрасно, ощущая себя благодетелем, волшебником, исполняющим желание, он взбегает по ступеням, словно мальчишка, и стучит в дверь.
Изида в это время, нацепив приближающие очки, пытается читать книгу, которую всё-таки взялись писать нетерпеливые читательницы, которым вечно подавай продолжение.
— Нет, не так надо было, — ворчит она... — Почему у вас баба всё время плачет! Тьфу!
И пишет то же самое, даже не ленясь присовокуплять везде баранов.
От усилия дрожат пухлые пальцы, со лба течёт пот, сердце глухо бьётся за прослойкой жира...
— Ай, туша эта...
На стук в дверь реакция та же самая:
— Ай, кого баранами припорошило сюда!
Она оставляет ноут и идёт открывать дверь.
— Каруил? Ты? Что?
А он вместо приветствий вынимает из кармана два билета на самолёт.
— Я помню, как ты мечтала о море. Поехали со мной на пару дней. Отдохнёшь от холода.
Кирилл перешагивает порог и одаривает «Иру» обворожительной улыбкой.
— Что я там не видела? Кракены, русалы и русалки, морские драконы... Я что, на героиню похожа, которой надо бороться за половину царства, а? Чего ты, — она вдруг чихает, голова начинает болеть ещё сильнее, — чего это...
— Мой одеколон? — не понимает он. — Какая героиня, что ещё за кракены? Снова, — усмехается, — книжек переписала?
— А ну да... — Изида проходит на кухню, — у вас же тут шито-крыто всё. Что, вообще опасностей нет?
— Есть, — идёт он за ней, всё так же улыбаясь, — но ты ведь будешь со мной. Я смогу тебя защитить.
Изида садится и оглядывает его снизу вверх.
— Ты-то? Защищать? Меня? Драться вообще умеешь, хлопчик?
— Конечно умею. Ну, не так чтобы, но... Я ведь мужчина. Да и в зал хожу два раза в неделю, — он кладёт на стол рядом с ней билеты.
Она глядит на них в упор так, будто и не видит.
— Зачем это?
— Чтобы полететь на море, конечно же, — терпеливо повторяет он. — Мой тебе подарок. Собирайся, Ирочка, — и решив, что нужно вести себя решительнее, сам направляется в её комнату.
Изида усмехается щурясь. И даже бы умилилась этому лорду, похожему на отпрыска давнего врага — Ирасуила, если бы не начала снова чихать, а затем и кашлять.
Передвигается по чёртовому Челябинску, ряженная как колобок, потеет, мёрзнет и вот...
Слабое, хлипкое тело...
Изиде болеть приходилось только в детстве, когда ещё не встретила Алукерия.
И то так мерзко не ныло в затылке...
— Куда пошёл?
— Ты ведь стесняться будешь, — уверенно отзывается он, открывая её шкаф. — Или растеряешься, на море ведь не была ни разу. Посмотрю, что из твоих вещей в поездку взять.
— А ты мне хоть заплатишь за это? — Изида застывает в дверях. — А? И зачем оно, говоришь, нужно? Проблемы у тебя какие-то?
— Какие проблемы? Просто хочу сделать тебе приятное, — копается он в её вещах. — И да, о деньгах не беспокойся, конечно же за всё заплачу я.
Она потирает ладоши:
— Сколько?
— Сколько нужно будет. Вот это берём? — достаёт какое-то голубое, широкое, больше похожее на штору, платье. — По моему, в самый раз.
— Хочу двадцать тысяч! Нет, сорок!
— Как скажешь, — отзывается Кирилл, немного сбитый с толку. — Где чемодан твой?
— Потому что я ванну новую куплю... — расплывается Изида в улыбке. — Какой ещё чемодан? Ты держать-то меч умеешь?
И она кидает ему меч Глеба, чтобы он поймал за рукоять.
И Кирилл рефлекторно ловит, только вот затем под тяжестью меча резко наклоняется вниз.
— Эм... — спешит он взять себя в руки, выпрямляется и не без труда отставляет меч в сторону. — Меч то зачем? И вообще, тебе нельзя такие тяжести таскать, Ира! Побереги себя.
— Смотреть на это тошно... Возьми меч, как мужчина девушку, но одной рукой. Будь осторожен! Но молниеносен как зверь... Будь мудр, но не кроток! Ясно тебе?
— Если бы на нас кто и напал, я защитил бы тебя без оружия. Тем более без такого! Я умею драться, Ир.
— Что ж, Каруил... Докажи мне! Помнишь ведь, что я обучением занимаюсь, но такого я ещё никому не показывала!
И она нападает на него всем своим весом и заезжает кулаком по лицу.
— Давай! Дерись!
От неожиданности он пропускает удар и валится спиной на открытые дверцы шкафа.
И, ударяясь, теряет сознание.
Меч, недавно приставленный к стене, падает на него с глухим звуком.
— Люди добрые! — шипит Изида. — Таракан!
Она нависает над Каруилом, хмурясь, брыжжа на него слюной и потом.
— Помер? А я говорила, что море — это к большой беде...
Она приподнимает его и трясёт, словно тряпичную куклу.
— Мм, — он разлепляет веки. — Рара? Ой... Ира? Боже, ты... Я... Оступился, — поднимается он на ноги и трёт ушибленный затылок. — Всё в порядке. В школе я и от удара мячом в голову мог упасть. Но... это ничего. И... Я девушек не бью, если что. Не надо... проверять больше. Вот так, не надо.
— Живой!
Изида улыбается и прижимает его к себе.
— Каруил... Ты нравишься мне.
Он замирает в нерешительности, а затем обнимает в ответ, лицом зарываясь в её волосах.
— И ты мне нравишься... — и спустя небольшую паузу, тихо: — У тебя есть лёд?
— Есть печёнка куриная в этой, как её, морозилке...
Она отходит и садится на кровать.
— Ты бы так сказал, Каруил, что тебе телохранитель нужен в поездке, защищать. За хорошую плату я могу.
Он усмехается, думая, что она таким образом пытается сгладить неловкую ситуацию, и отходит на кухню.
— Шутница, мне нравится твой юмор.
Кирилл возвращается к ней, прижимая к голове пакет