— Это в книгах твоих так? — улыбается ей Кирилл, и как-то странно блуждает взглядом по её телу.
— Ага, в книгах, да...
Изида перекидывает ногу на ногу, заинтересовавшись разговором с духами одной странной дамочки.
— Ну, бесовская же девица, видно, может, её найти? А ты, — переводит на Каруила взгляд, — может быть ужин мне подашь?
— Закажем что-нибудь? — вынимает он телефон. — Роллы будешь?
— Да, только ты при мне всё попробуешь, — в её взгляде появляется нечто зловещее.
Он не совсем понимает, что это значит, делает заказ и усмехается.
— Всё будет свежим, всегда у них беру. Ирочка, ну, так как? — его рука снова ложится ей на коленку, и медленно ползёт вверх по бедру.
— Ты что делаешь?
Она берёт его за руку и отбрасывает её.
— Мага мне ищи, окаянный, хоть вот с этими связывайся! Что это она, овечка, шаманит... — снова отвлекается.
Он часто моргает и непонимающе склоняет голову набок. Такой, едва заметный жест, но явно выражающий его замешательство.
— Я думал, ты хотела...
— Что? — она с раздражением оборачивается. — Тебя что ль? Да побойся рогатоголового, посмотри на себя, мальчик!
Его это задевает, Кирилл резко поднимается, лицо его будто каменеет.
— Кто бы говорил! И что со мной не так, по твоему? Разве сама не смотрела на меня коровьими глазами? С каких пор это я стал тебя не достоин?!
— Она смотрела, — не отрицает Изида, — и книжки даже про тебя писала. «Горячий Хвост Ледяного Дракона», «Котёнок от властного молодого босса», — она морщится и отворачивается от него.
— Ирина, я в последний раз тебе говорю, либо ты возвращаешься, либо... — но он вдруг склоняется над ней и впивается в её губы жарким поцелуем.
Поцелуем, который становится всё искреннее...
Кирилл и подумать не мог, что Ира способна вызывать у него такие чувства.
Но Изида отталкивает его и хватается за меч.
— Не интересны мне сейчас твои мудяшки бараньи! Пшёл!
Кирилл пятится, глухо ругается и спешит на выход.
Он едва ли не сбегает вниз по ступеням, садится в свою машину, шумно хлопает дверцей, срывается с места.
Что она себе возомнила?! С каких пор над ним издеваются туши бегемота? Что вообще с ней стало?
Впрочем — усмехается сам себе — что-то явно изменилось в ней, так и есть. И пусть это «что-то» невероятно его выводит, оно очень цепляет.
— Так, не о том думаешь, Кирилл, — одёргивает он себя, и едва успевает затормозить на повороте, — не о том.
У них скоро проверка, нежданная, внезапная. Кроме Иры никто не разберётся с документами, никто не подстрахует.
В его фирме даже секретари, как выяснилось, оказались бесполезны, способные лишь на то, чтобы принести кофе, да вилять своими накаченными задами!
— Чёрт бы тебя побрал, Ирочка! — цедит он сквозь зубы, всё ещё уязвлённый её пренебрежением больше, чем отказом возвращаться на работу.
Хотя должно было быть иначе, разве Кирилл не должен испытывать облегчения, что спать с ней не пришлось?
— Чёрт бы тебя побрал!
***
Изида открывает дверь мальчишке, что принёс странного вида еду, заставляет его всё попробовать, не отпускает на протяжении десяти минут и посылает куда подальше вместе с восставшей из своей усыпальницы старушенцией.
Она ест, смотрит на тухлых магов, к ночи бросает это дело и открывает ноутбук.
В комментариях к книге плюются и сочувствуют. Изида не всё понимает, но суть улавливает.
Что-то про то, что Ирочка видно, совсем отчаялась, потому что читателей мало и послала всех. Не уважает, значит, тех, кто уже есть.
И посылают куда-то.
— Куда...
А одна дама пишет, мол, может тебе попробовать людям поспамить?
Изиде даже интересно становится, и она долго набирает: «Что есть спамить?».
Глава 18. Электр! Ик!
Рано утром сосед стучит Ирочке в дверь.
— Ми-ла-я, — судя по голосу, довольный до нельзя, — открывай, я пришёл! С по-да-роч-ком.
У Изиды болит голова, потому что тело Ирочки не приспособлено... ко многому. Она едва встаёт с кровати, запахивает грязноватый уже халат и идёт открывать дверь.
— Давай только без болтовни, баран.
И Сергей протягивает ей бутылку из тёмного стекла и завёрнутую в газету копчёную рыбу.
— Вот, а то с зарплатой твоей нынешней вряд ли поживёшь в удовольствие.
— Что не так с зарплатой?
Она берёт подношение, особенно удивляясь рыбе и проходит на кухню.
— Ну, — идёт он за ней, по пути заглядывая в зеркало на стене, чтобы убедиться, идёт ли ему новый полосатый свитер, — маленькая она. Тебе за коммунальные платить, еду покупать, всё такое. Брата кормить, — и спешно добавляет: — Если ты думаешь, что он вечно у меня жить будет, то ошибаешься.
Изида усмехается:
— Так вот оно что? Ну, меня это не касается. Скажи ему, чтобы работу себе нашёл. Где это видано, чтобы здоровый бараний лоб дома сидел, а? Ишь! А денег мне сколько надо, чтобы не думать о них? Со всеми этими, ай, рыжая псина, — чихает, — заморочками собой заняться некогда. А ты, что, пришёл за яйцо это недоделанное просить! За половину яйца!
— За какое ещё яйцо? — хлопает он глазами. — Что за яйцо? Нет у меня яиц... Тьфу ты, имею в виду... Эм, принести?
— Баранье яйцо, бараний ты рог! Я говорю, сколько мне нужно денег, я договорюсь. Или найду где достать, — она хмурится. — А, кстати, объясни про деньги и карту. Где она и как узнать, сколько там?
— Где не знаю, найди, я посмотрю, — садится он за ноутбук. — Если ты, конечно, мне доверяешь и пароль не сменила. А денег... Ну, не знаю, ты вроде семьдесят получала чистыми. И то жила так себе, как видишь... Не знаю, как ты теперь крутиться будешь. Что там с книжками твоими, хоть немного покупают?
— А... Книги-то? За них деньги берутся?
— Ты говорила, что да.
— Где посмотреть?
— Что посмотреть?
— Где,