Которое взбаламутить не позволяет новоиспечённый договор.
А вот со стороны воина досадное упущение было не взять обучение новой жены на себя.
Видимо, дела княжеские, повелительские были важнее.
Что ж...
— Госпожа, вот всё, как обычно...
В то время как другие девушки расчёсывают её волосы и зацепляют друг за друга жестяные застёжки на багровом платье со спины, не глядя Госпоже в глаза, в комнату заходит стройная, рыжеволосая красавица и на подносе подаёт Ире бутылку с чем-то едко-зелёным и странный стакан, будто выбитый из полупрозрачного кристалла.
— Прошу, — роняет девушка, когда Ира застывает в нерешительности.
— Что это?
— Чтобы гнусные рожи так в глаза не бросались, — вдруг усмехается рыжая как-то робко, — я же правильно поняла? В тот раз.
Ира понимает, что это какой-то ритуал Изиды, который она уже проделывала, а значит, тело к этому привыкло. Да и никто не посмел бы так открыто давать что-то вроде яда этой ведьме...
— Это... Алкоголь?
— А?
— Типа вина?
Девушка ведёт плечом, остальные заканчивают с образом Изиды и отходят.
— Вы ж не пьёте. Это зелье, чтобы расслабиться. Вы не верили, что я снова добуду, Госпожа, а я подоила лягушку! — за своей тщательно сдерживаемой радостью она не сразу улавливает странное настроение «Изиды»...
Ира беспомощно, кривясь, переводит взгляд на служанок, и они тотчас падают ей в ноги.
— Простите, Госпожа, вы не приказали уходить... Мы удаляемся...
За словами следует действия, а Ира так и стоит, раззявив рот. А затем вскрикивает, когда прямо в голове слышится ленивый голос демона:
«Надо было сказать, что вот именно, ты не приказывала, и за это мельтешение выписать плетей... Не знаешь что ли как Госпожи себя ведут?!»
— Господи, нет, слава богу, у нас крепостное право отменили... Они же тоже люди.
«Животные!»
— Сам ты! — Ира топает ногой, чувствуя прилив злости, который, в отличие от панической атаки, накатывает так легко и естественно, что хочется... хочется... — Хочется сделать... что-нибудь!
Она переводит синие глаза на оставшуюся девушку и та вскрикивает и отступает.
— Нет, Госпожа, простите мне мою дерзость!
Ира вздыхает, подбирается ближе и пьёт зелёную жидкость прямо из горла. Она стекает по губам на щеки и подбородок.
— Ладно уж, девка! — произносит будто на автомате и сама пугается. — Проведи меня!
***
Люди Изиды ждут, чтобы убедиться в произошедшем своими глазами. Большинство просто не верят, но слишком доверяют своей Госпоже, чтобы вмешаться и, возможно, спутать планы. Ведь если что-то происходит в этих землях — это происходит по воле Её. Только несколько мужчин высказались, что она такая же, как все женщины. Недальновидно. Жаль. Среди них были симпатичные.
— А что, если ей нужна помощь? — спрашивает одна из воительниц, коих во владениях Изиды не так уж много, как можно было бы подумать.
Госпожа смотрит на навыки, а не на пол, и не каждая женщина годится для открытого боя в стране, где всё ещё принято только рожать да ткать. И большинство своевольных дам уходят в ведьмы, а этого Изида не любит...
— Изиде-то? — отвечает высокий мужчина с треугольной бородкой. — Не смеши меня!
— И всё же... Она нам головы оторвёт, если мы не так понимаем ситуацию.
— А как её ещё понимать?! Спорим, Анд сам лишится головы и она покатится вон в тот салат?
Воительница вздыхает.
— Спорим.
***
Ира появляется, платье её почему-то разорвано сбоку внизу, видимо, за что-то зацепилась, взгляд плавает, на губах мелькает странная улыбка.
— Милый, — бросает она, — что здесь делают все эти голые женщины? Это свадьба или мальчишник?
Тут уже смехом реагируют её люди, правда, весьма напряжённым, потому что они не понимают ничего.
Анд не понимает тоже, и поднимается в растерянности. Впрочем, быстро берёт себя в руки. Заодно и Ирочку, как сделал бы в любом случае с Изидой, чтобы унизить её, сломить...
Он садит её к себе на колени и ухмыляется.
— Свадьба свадьбой, а глаз радуют...
Изида бы добавила ещё и обнажённых мужчин — и ладно. А потом — да, за земли и трон, кладите, Господин, голову на поддон, но... Ирочку заводит не это, сознание расплетается по залу, замечая только всё откровенное, навевающее воспоминание о демоне, и заставляющее злиться, злиться, злиться.
— Мужики все, — тянет она, цокает и влепляет Анду затрещину, едва ли не шипя, — козлы!
И ещё одну! За те минуты, что она терпела мерзкого (но хоть такого) соседа! За холодность Кирилла Михайловича! За издевательства в институте!
— Я убью тебя! — ревёт она.
А воительница, что переживала об Изиде, хватается за руку воина, с которым спорила.
— Что это такое?
— Обманный манёвр?
Анд обнимает Иру, точнее сдавливает. Так, чтобы та не смогла больше поднять рук. И шипит ей на ухо:
— Что творишь, дура? Сдержанней будь! Или хоть бей нормально.
Вроде и хорошо бы авторитет Изиды подорвать. Но лучше бы у людей не возникало лишних вопросов. Решат ещё, что госпожа под чарами... А это Анду скорее не простят, чем честную победу и власть над ней.
И Ира, которую на время будто отпускает, начинает плакать навзрыд. Воспоминания о прошлой жизни накатывают на неё одно за другим, она чувствует себя изрешечённой каждым из них. И глотает горячие слёзы.
— О, не-е-ет! Я не хочу возвращаться, и хорошо, что так случилось, да... Я такая... несчастная... Может, может, бог дал мне второй шанс... Я буду повелительницей этих земель!
Но на этом она вспоминает мальчика, который сказал ей, что она страшная, было это восемнадцать лет назад, а будто вчера.
И снова взрывается плачем.
Анд отшатывается, вжимается в спинку трона, смотрит на Иру, рыдающую на его коленях, и ему становится не по себе.
— Ну, тише... милая, — он осторожно обнимает её за талию, и улыбается растерянно, даже как-то тепло. — Всё хорошо, — шепчет так, чтобы услышала только она. — Потанцуем?
Надо отвлечь её, заодно и гостей. Слова тут вряд ли помогут.
Она кривится совсем страшно, хотя для этого облика это и нормально:
— Я не умею, и ты... — затрещина, — козёл!
Анд стискивает зубы, сгребает Иру в охапку и выносит на середину зала. И пристальные взгляды людей представляются ему острыми стрелами.
— Я научу, — он кладёт