— Красивое платье, — прошептал он прямо у моего уха. Его губы были так близко, что я чувствовала как они едва касаются кожи. — Но знаешь, что красивее?
Я не ответила. Не могла.
Лерис усмехнулся и чуть склонился, обдавая горячим дыханием ложбинку между грудей. Пальцы Тарина тем временем продолжали держать мою талию, но теперь его другая рука очертила силуэт бёдер.
— Вот оно, — продолжил Лерис, проведя губами по краю декольте. — Это.
Глубокий вдох, единственное, что мне удалось сделать в этот момент. Я теряла контроль, захваченная вихрем ощущений. Их тепло, их прикосновения, их голоса — всё слилось в единое, опьяняющее чувство.
— Кажется, ты не против, — тихо заметил Тарин, его губы почти касались моей шеи.
И это стало последней каплей.
Я не могла позволить себе утонуть в этом, потеряться в жаре их тел. Не сейчас…
Собрав всю волю в кулак, я рывком вывернулась из их рук. Сделала шаг назад, переводя дыхание. Колени дрожали, но я заставила себя держаться прямо.
— Кажется, вы слишком увлеклись, — голос звучал удивительно ровно, хотя внутри всё ещё бушевало пламя.
Лерис склонил голову, изучая меня, его взгляд был тяжёлым, голодным.
— Возможно, — признал он, облизывая губы. — Но ты ведь не ожидала, что мы будем просто слушать, верно?
Тарин не сказал ни слова, но его глаза горели и это был не просто азарт. Это было нетерпение, сдерживаемое с трудом.
Я сглотнула, собирая мысли.
— Урок закончен, — объявила я твёрдо.
Они оба замерли.
— Уже? Ты уверена? — лениво уточнил Лерис. — По-моему, самое интересное только начинается.
— Достаточно, — отрезала я, хотя сердце бешено стучало, а низ живота приятно тянуло.
Напряжённая тишина повисла в воздухе. Они изучали меня, оценивая, проверяя, насколько твёрдо моё решение.
Затем Тарин усмехнулся, коротко, хрипло.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Но знай…
Он приблизился снова, но не коснулся. Просто наклонился чуть ниже, так, что наши лица оказались слишком близко друг к другу.
— Мы ещё вернёмся к этому.
Я и не сомневалась в этом.
5
Дверь захлопнулась за моей спиной с глухим стуком.
Я оперлась о стену, прикрыв глаза, и пытаясь унять дрожь, бегущую по телу. Оно всё ещё помнило их прикосновения — жаркие, уверенные, оставляющие на коже следы, которых не видно, но которые невозможно забыть.
Тарин… Лерис…
Они оба были слишком близко. Слишком… настоящие, слишком горячие.
Я провела руками по лицу, глубоко вдыхая. Сердце не желало успокаиваться, пульс бился в висках. А в груди продолжал тлеть огонь, не дающий покоя.
Нет.
Я не могла так.
Сбросив с себя платье, я направилась к ванной.
Вода была горячей, почти обжигающей, но мне казалось, что этого недостаточно. Я погрузилась в неё, прикрыла глаза. Тонкие струйки пробежали по коже, смывая напряжение, но не избавляя от жара внутри.
Я провела пальцами по шее, по плечам, вспоминая, как минуты назад там скользили чужие руки. Как тёплое дыхание касалось ложбинки на груди.
Глупо… Глупо отрицать то, что меня охватило приятное возбуждение. Глупо пытаться это забыть, если внутри разгорелось пламя.
Я задержала дыхание, скользя ладонями ниже, нужно было сбросить напряжение, успокоиться.
Я рваными движениями ласкала себя, чтобы избавиться от разлившегося внутри жара. И только достигнув пика удовольствия, стала смотреть на всё более трезво.
Я всё ещё лежала в ванной устало обмякнув. Нужно было что-то делать с этими драконами и с тем, как присутствие влияло и будоражило меня.
Когда вода стала почти прохладной, я наконец-то выбралась и не обтираясь полотенцем, полностью нагая рухнула на кровать. Тело налилось приятной тяжестью, словно тёплая волна уносила меня в глубину. Я даже не заметила, как провалилась в сон, утопая в мягких объятиях темноты.
Но едва веки сомкнулись, как мир вокруг изменился.
Воздух стал гуще, насыщеннее, наполенный чем-то тягучим, пряным. В комнате было тепло, но почему-то по спине пробежали холодные мурашки. Я пошевелилась, но движения были ленивыми, словно меня окутал невидимый, вязкий туман.
И тогда я почувствовала их.
Теплые ладони — одни крепкие, властные, другие легкие, почти играющие заскользили по моему телу. Они двигались медленно, изучая, будто пробуя ощущения на вкус.
Глубокий, рваный вдох. Я не сразу поняла, что это мой собственный.
Тепло прижалось ко мне спереди, а следом и сзади. В груди вспыхнул странный трепет, но я не могла ни отстраниться, ни даже пошевелиться.
— Ты дрожишь, — голос раздался у самого уха, низкий, тягучий, словно проникающий под кожу.
Я вздрогнула.
— Разве тебе не нравится?
Чей это голос?
Я знала его.
Чьи-то пальцы заскользили по моей руке, обвивая запястье, чуть сжимая, будто пробуя, насколько я послушна. Другое прикосновение горячее, уверенное, пробежало по талии, легко, но ощутимо.
— Ты такая мягкая, нежная, — продолжал голос, переходя в едва слышный, мурлыкающий шёпот.
Я хотела заговорить, но слова не выходили. Горячее дыхание коснулось шеи, обжигая не хуже пламени.
— Тебе приятно?
Я задохнулась. Приятно.
Кто-то за моей спиной наклонился ближе, и я почувствовала, как пряди его волос скользнули по моей коже. Горячее, обнажённое тело плотно прижалось ко мне сзади. Я чувствовала его каменные мышцы, чувствовала, как его возбуждение прижалось ко мне, как он тёрся о мое тело.
— Ты хочешь ещё?
Хочу…
Этот голос был другим, ниже, грубее. От него по позвоночнику пробежал электрический разряд.
Я не могла ответить. Не могла понять, что происходит.
Я попыталась пошевелиться, но пальцы лишь сжали простынь. Дыхание сбилось, кожа пылала там, где меня касались, ласкали, дразнили.
— Почему ты молчишь? — шёпот у самого уха, и вместе с ним лёгкое касание губ к виску.
— Неужели тебе не нравится?
Губы двинулись ниже, скользя по щеке, коснулись шеи, короткий поцелуй, а затем укус. Поцелуи медленно спускались к груди, губы обхватили набухший сосок, втянули в себя, заставляя податься вперёд тело. Он