* * *
Додумать она не успела. Кажется, она моргнула, на долю секунды прикрыв глаза, но когда глаза открылись, она с неимоверным удивлением обнаружила, что стоит вовсе не в треугольном зале, с окном, выходящим в звездное небо, а в степи, пустой, сухой степи, под белесым выцветшим небом, и что вокруг неё ничего нет. И никого нет. Только бескрайняя степь до горизонта, и оглушающая тишина.
— Где я? — голос прозвучал тихо и жалобно. — Как я здесь оказалась?
— А где бы ты хотела оказаться? — спросил голос, звучавший словно бы из ниоткуда, и отовсюду одновременно. Она обернулась, ожидая увидеть говорившего, но рядом никого не было. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда.
— Точно? — спросила она с сомнением. — Хотя… сейчас я думаю — какая разница? Вред? Я потерялась, и теперь… я вообще ничего не знаю.
— Совсем-совсем ничего? — с участием спросил голос.
— Ну да, — кивнула она. — Ни кто я, ни как меня зовут, ни почему я оказалась на этом поле… хотя нет, кое-что я помню.
— И что же?
— Они гнались за мной. Чёрные люди. Гнались, чтобы…
— Чтобы тебя убить?
— Чтобы мучить.
— Но почему они гнались за тобой? Просто так? — спросил голос.
— Нет… точно, нет. Просто так они не стали бы этого делать. Видимо, я совершила какой-то проступок, но я не помню, какой, и зачем, — она опустила голову.
— Ты не похожа не человека, который может кому-то сильно навредить, — справедливо заметил голос.
— Да? — она немного удивилась. — Но, кажется, мне это удалось. Иначе бы они не стали гнаться за мной.
— Навредить ты могла разве что словом, но… — голос помедлил. — Но ты не помнишь, что именно ты сделала. Хорошо. А что бы ты хотела?
Она задумалась. Почему-то она вспомнила те ботиночки, которые увидела обувном отделе неведомого пустого магазина, и ей вдруг стало смешно.
— Ботинки? — немного удивился голос, который, видимо, умел читать мысли. — И это всё?
— Нет, — она покачала головой. — Не думаю. Наверное, я бы хотела вспомнить. И понять. Понять что-то очень важное, то, за что со мной так поступили, ведь не просто же так я оказалась здесь, верно?
— Верно, — голос смолк, но потом продолжил. — Вот это действительно верно. А ещё? Чего бы ещё ты хотела?
— Чтобы они меня не нашли, — она подняла голову. — Они… они такие сильные, их так много. А я… я ничего не могу им противопоставить. Они победили меня, и я сбежала.
— Ты считаешь себя побежденной? — с интересом спросил голос.
— Конечно, — кивнула она. — Кем же ещё? Я не помню подробностей, но уверена, что они победили. Ведь меня изгнали из дома, в котором я жила, изгнали из моей же памяти, из моих мыслей, из того, что было мне важно и дорого, из того, что я любила. И сейчас я стою в пустоте, и говорю с пустотой.
— Так что же ты хочешь — на самом деле? — требовательно спросил голос.
— Я хочу, чтобы это всё обрело смысл, — наконец, решилась она. — У этого был какой-то смысл, и я хочу познать этот смысл — снова.
— Только ли этот? — вкрадчиво спросил голос.
— Не знаю, — она покачала головой. — Как же я могу ответить, если даже себя не помню?
— Верно подмечено, — одобрительно заметил голос. — С тобой приятно иметь дело.
— Почему? — удивилась она.
— Может быть, часть своих качеств ты утратила, равно как и свою память. Но то, что делало тебя тобой, ты сохранила.
— И что же это за часть такая? — спросила она.
— Честность. Неподкупность. Стремления. И умение сомневаться. Что ж, в таком случае, решено. У тебя будет возможность обрести утраченное, и найти свою дорогу, которая приведет тебя туда, куда ты сочтешь нужным.
— И как же я это сделаю? — спросила она растерянно.
— Понятия не имею, — ответил голос. — В любом случае, тебе ещё многому предстоит научиться.
— Так что же мне теперь нужно будет делать?..
— Тебе всё предстоит решить самой.
На степь опускалась тьма, не ночь, а именно тьма. Она попыталась сделать шаг, но не смогла, потому что ноги её больше не слушались. Воздух стал вдруг густым, как сахарный сироп, тьма становилась всё глубже, и спустя несколько секунд пространство вокруг померкло — и вместе с ним померкло её сознание.
* * *
Но ненадолго. Через… через какое-то время она открыла глаза, и увидела, что снова находится в городе, вот только город этот отличался от всех, виденных прежде, разительно. Он словно бы сошел с картинки из книги про старину, но не совсем уж седую, а позапрошлого примерно века. По крайней мере, ей так показалось. Каменные дома, богато украшенные мозаиками и лепниной, брусчатка, чугунные вычурные фонарные столбы, неширокие тротуары. Вскоре она увидела неподалеку от себя паровую машину, а после заметила трёх дам в красивых старинных платьях. Чуть позже на глаза ей попался велосипед — несоразмерно большое переднее колесо, крошечное заднее, и мужчина в цилиндре, который восседал на этом сооружении, и крутил педали. Она перевела взгляд, и обнаружила невдалеке повозку, запряженную… нет, не лошадьми, а двумя здоровенными зверюгами, похожими одновременно на лосей и яков. Повозка стояла под большим раскидистым дубом, растущем на углу узенькой улочки, один из лосей пытался сейчас дотянуться до листвы дерева, а возница дергал повод, чтобы не позволить животному этого сделать. А ещё в её сознание начали проникать звуки этого неведомого города. Звонок, похожий на трамвайный, цоканье копыт, гудки автомобилей, какой-то незнакомый звук, похожий на шелест, веселые, оживленные голоса людей. Звуки показались ей уютными, и она ощутила, что, кажется, слегка расслабилась — то есть она хотела бы расслабиться, но сложно это сделать, когда на тебе промокшая одежда, и хлюпающие тапки. Здесь тепло, поняла она, но мне почему-то до сих пор холодно. Нужно отогреться.
Она сидела на лавочке, стоявшей у подъезда трехэтажного кирпичного старинного дома — внимание её сейчас привлекла дверь, просто невероятно красивая дверь, с ковкой в стиле