— Правильно боишься, — одобрил тот. — Верно мыслишь. Сейчас ему конец придет, а затем тебе. Говорил я вам, что не сдамся, вот вы у меня сейчас и получите сполна!
Он перехватил воротник левой рукой, а правой, размахнувшись со всей силы, попытался ударить мальчишку по голове. Тот дернулся, и удар пришелся в результате по плечу. Аполлинария испуганно вскрикнула.
— За свои поступки нужно отвечать, — зло сказал Детектив. — Что, страшно? Сейчас будет ещё страшнее!
Его лицо вдруг потемнело, вытянулось, и, к ужасу Аполлинарии, через несколько секунд превратилось в морду, похожую то ли на крокодилью, то ли на ящеричью. Руки его удлинились, а из-под пиджака показался извивающийся чешуйчатый хвост, снабженный на конце острыми шипами. Шляпа слетела с головы, и покатилась по брусчатке. Ящер замахнулся, и снова ударил мальчишку, на этот раз удар был ещё сильнее, и пришелся по груди.
— Не надо! — Аполлинария подбежала к ящеру, и попыталась перехватить его руку. — Прекратите немедленно! Иначе…
— Иначе что? — издевательски спросил ящер. — Помешаешь мне, лиловая курица? Крылья не выросли, чтобы таким, как я, мешать! Коротки крылья-то, да? А ты ими похлопай, похлопай, так даже веселее будет!
Второй мальчишка подскочил к Детективу, и попытался ударить его, но Детектив с легкостью толкнул его ногой, и отбросил от себя. Аполлинария отбежала в сторону, беспомощно оглянулась, и вдруг увидела, что к стене дома прислонен небольшой ломик — видимо, его забыл кто-то, и сейчас… Думать было некогда. Аполлинария схватила ломик, и стремглав кинулась обратно. На её счастье, Детектив как раз в этот момент повернулся спиной, поэтому не заметил её появления. И Аполлинария, зажмурившись, со всей силы опустила ломик на его чешуйчатую голову.
* * *
— Эй, с вами всё в порядке? — спросил мальчишечий голос. Аполлинария открыла глаза, и обнаружила, что стоит, сжимая в руке ломик. Оба мальчика подошли к ней, а вот Детектив… на месте, где он был, лежала теперь некрупная дохлая ящерица, одетая в костюм.
— Да, — кивнула Аполлинария. — А чего это он так скукожился? Он же только что был большой…
— Истинная сущность, — ответил один из мальчишек. — Его постоянство. На самом деле он никогда большим не был, разве что подлость у него была большая, а сам он… — мальчишка поморщился. — Почему вы ему помогали? Неужели не поняли, кто он на самом деле?
— Я и сейчас не понимаю, — призналась Аполлинария. — Ни кто он, ни кто вы. Он сказал, что вы нарушаете основы мироздания, потому что вы бессмертны, а он…
— А он охотится на нас, потому что считает самих нас в этом виновными? — спросил второй мальчишка. — Лихо, что сказать. Вот только он не прав. Потому что мы не сами себя такими сделали. Мы родились такими в первый раз, и мы рождаемся такими снова и снова. Это не наш выбор, и не наша тайна.
— Но вы действительно бессмертны? — спросила Аполлинария.
— В некотором смысле, — сказал первый мальчишка. — Равно как и вы, милая барышня. Что такое бессмертие? Вы случайно не знаете?
Аполлинария задумалась.
— Пожалуй, что и не знаю, — ответила она чуть погодя.
— В понимании вот этого вот, — мальчишка покосился на ящерицу, — бессмертие, по сути дела, отсутствие жизни, — объяснил он. — В нашем же понимании оно представляет собой непрерывную цепь событий, масштаб которых порой очень сложно оценить. Спасибо вам за помощь, милая барышня. Вы, как всегда, пришли к нам на выручку очень вовремя. Мы будем помнить об этом. Прощайте.
Они развернулись, и пошли прочь по улице, всё ускоряя шаг. Аполлинария смотрела им вслед, понимая, что не успела задать ни единого вопроса, которых вдруг оказалось слишком много — а ещё она поняла, что они бы не ответили. И не потому, что они были плохи или хороши, а просто потому что время ещё не пришло. Наверное. Скорее всего…
От размышлений её отвлек сердитый голос, который произнес:
— Понакидают, понимаешь, по всему Городу дохлых ящериц, а убирать кто будет? Эй, вы, сударыня! Пришибли ящерицу, так хоть до помойки теперь донесите!
Аполлинария повернулась на голос, и обнаружила, что к ней подошел седой старичок, и стоит рядом, сердито поглядывая то на неё, то на ящерицу.
— Как же я это уберу? — спросила Аполлинария. Прикасаться к ящерице ей совершенно не хотелось.
— Как? Возьмите за хвост, да выкиньте, — посоветовал старичок.
— Противно, — призналась Аполлинария.
— А что делать, — развел руками старичок. — Ладно, вот, берите салфетку, — он протянул ей измятую бумажную салфетку. — Помойка за углом. И не раскидывайте больше мусор по Городу, нехорошо это. Надо, чтобы Город был чистый, опрятный, а не заваленный ни пойми чем…
Аполлинария обернула пальцы салфеткой, и понесла выбрасывать Детектива в помойку.
* * *
— А и правильно, — довольно произнесла бабуля Мелания. — Ишь, чего удумал. Ты молодец, не сомневайся даже.
— Отвратительно себя чувствую, — призналась Аполлинария. — Он был такой… мерзкий. Говорит — возьмите меня под руку, я беру, а он холодный, как покойник. И твердый какой-то. Бррр.
— Ну а чего ты хотела-то? — резонно спросила тётя Мирра. — Это же ящер был. Ему и положено быть твердым да холодным. Радуйся, дурёха, ты же его победила в результате.
— Я не чувствую, что я победила, — призналась Аполлинария.
— А что же ты чувствуешь? — удивилась баба Нона.
— Что он меня победил, — Аполлинария опустила взгляд. — Он ведь меня обманул. А я ему поверила. Чувствую себя ужасно глупой и наивной. Но самое плохое даже не это.
— А что же? — спросила бабуля Мелания.
— Да то, что я едва не помогла ему причинить вред тем, кто ничего плохого не сделал! — воскликнула Аполлинария. — Я чуть было не совершила страшную ошибку! А если бы он их убил? Он ведь мог, он этого и хотел.
— Ну так не убил же, — пожала плечами баба Нона. — К тому же, сдается мне, их вообще невозможно убить. Они, считай, вечные. Смертью больше, смертью меньше, с них