Высокая трава, что была по пояс любому из них. Разноцветные бабочки, летали с цветка на цветок, да даже их ездовые носороги стали будто добрее, увлечённо жуя спелую траву. Фрост знал о существовании магии, но видел её только в исполнении князя Фобоса и северных шаманов, и то, что он сейчас наблюдал — не было похоже ни на что.
Приказав сворачивать лагерь, лидер северян под угрозой расправы внушил всем своим людям не терять бдительность. В густой листве мятежников, что наверняка захотят ограбить караван с зерном, ещё труднее заметить.
Чем дальше они продвигались, тем больше странностей творилось. Сам Фрост ни разу не видел низины до Завесы, но если они всегда выглядели так… то его зависть к подданным Эсканоров стала только больше. Жить посреди столь богатой земли и быть ещё чем-то недовольным… Их бы в высокогорья, где есть только скалы и снег, для понимания как хорошо они живут.
Чем дальше они двигались, тем сложнее им давался каждый пройденный метр: высокая трава мешала телегам и отвлекала скотину, а некоторые деревья уже пробивались прямо посреди дороги, отчего приходилось постоянно останавливаться. Ближе к ночи, когда на небе зажглись первый звёзды, Фрост скомандовал привал у неестественного огромного дерева, которого здесь раньше точно не было.
Устроившись на ночлег и расставив дозоры, выходец с севера погрузился в беспокойный сон, чувствуя вокруг слишком много новых запахов. Стоило ему задремать, как громкий хлопок заставил его тут же оказаться на ногах. Смотря на потревоженный лагерь, Фрост искал следы нападения, но никак не мог обнаружить их. Единственное, что нарушало ночную тишину — это громкие ругательства и треск ломаемого дерева. С каждой секундой ругательства становились всё громче.
* * *
В этот раз пробуждение было ещё неприятней. Я был готов к голодному прикосновению мира, но никак не к столкновению с веткой. Выбив из меня дух, ветка надломилась, и я продолжил падение. Новое столкновение и вновь треск ломаемой древесины. Доспехи хоть и помогали, но не сильно.
Закончилось всё тем, что знатно приложился на утоптанную кем-то землю, едва не упав лицом в горячие угли. Превозмогая боль в ноющих рёбрах, я тут же начав прогонять целительную энергию по организму. Встав сначала на четвереньки, а потом и в полный рост, первое, что я увидел — это направленные в мою сторону клинки и копья. Кажется, я свалился на лагерь местных.
— Доброй ночи, — постарался я звучать как можно более дружелюбно, но не забыл бросить короткий взгляд на оружие, — я не желаю вам зла.
— Ты говоришь на нашем языке? — спросил здоровенный детина с серой кожей и блондинистыми волосами.
— Как видишь, — полностью развернулся я к нему, — и могу заверить, что не собирался на вас нападать.
— Верю, — первым опустив оружие, он окинул меня изучающим взглядом, — слишком шумно ты падал. Ты не мятежник?
— Не знаю, кто такие эти мятежники и против чего они восстали, так что нет, — покачал головой я, — тем более, что я прибыл сюда не более чем несколько недель назад.
— Твои доспехи странные и непривычные, как и речь, хоть я её и понимаю, — задумчиво пошевелили длинными ушами здоровяк, — хорошо. Я — Фрост, вождь клана Равнинных Разорителей.
— Я — Эрик Крылатый Меч, ярл Тролльхейма, — сделав шаг вперёд, я протянул руку новому знакомому.
Тот не стал медлить и крепко сжал моё предплечье. Хватка у него была что надо, но и я не собирался его жалеть.
— Воин, — уверенно заявил он.
— Воин, — подтвердил я, видя в умных глазах на грубом лице облегчение.
— Тогда присоединяйся к нашему костру ярл Эрик, раздели с нами пищу и поведай свою историю, — пригласил меня Фрост присесть на недавно поваленное дерево.
— Боюсь, история моя слишком длинна, чтобы рассказать её до рассвета, так что предлагаю отложить её до завтра, а вот хлеб с вами я преломлю с радостью.
Обмениваясь ничего не значащими фразами, мы изучали друг друга, и только когда хлеб был преломлен, сородичи Фроста окончательно расслабились. Мелькающие на периферии обычные на вид люди и они же, но с разноцветной кожей и костяными наростами, не были столь благодушно настроены, но главным здесь был Фрост.
Закончив вечер распитой вместе медовухой, лагерь погрузился в сон. Чувствуя, что оттока маны пока нет, ещё немного подремать не отказался и я.
* * *
Медленно плестись вместе с караваном было расточительно, всё же несколько сотен гружённых зерном телег — это не самый расторопный попутчик, однако сейчас информация была важнее. Фрост же оказался пусть и слегка косноязычным, но много знающим и замечающим мужиком, что с удовольствием делился своими историями и слушал мои в ответ.
Как я понял с его слов, Меридиан всего лет десять назад стал таким, до этого даже на его родине, в северных горах, вполне можно было жить и ни в чём не нуждаться. Однако всё изменилось, когда мятежники похитили Сердце Меридиана, по совместительству являющееся принцессой правящего дома. Что именно такое Сердце он не понимал, но осознавал, что медленная смерть мира — это последствие похищения.
— А ещё, Кондракар, поставил над нашим миром Завесу, что отсекла нас от других миров, — сделав несколько глотков медовухи, Фрост с явным удовольствием вытер рот.
— Что за Завеса и Кондракар? — сам приложившись к кружке, уточнил я.
— Завеса… — задумался северянин, — это как мешок, через который не вдохнуть. Как говорил князь, она душит мир, медленно убивая его. Кондракар — враги, что поставили Завесу.
— Суки, — не сдерживался в выражениях я, — моральные уроды, что решили убить целый мир.
— Князь тоже их не любит, как и остальные, но совсем скоро всё изменится, — уверенно заявил Фрост, — сестра князя вернётся, а мятежники будут пойманы.
— Пойманы? — удивился я, — Князь что, предпочитает устраивать публичные казни?
— Нет, он отправляет их в тюрьмы или на рудники, — нахмурился Фрост, и было видно, что ему такой подход не по душе, — а они оттуда постоянно сбегают.