■ [СИСТЕМНЫЙ КОНФЛИКТ]:
«Возникает вопрос — если существует наблюдатель, контролирующий коллапс волновой функции, то кто или что определяет, какой наблюдатель обладает приоритетом? И что если эта иерархия наблюдателей не линейна, а образует замкнутый круг?»
[ИСТОЧНИК НЕИЗВЕСТЕН]
──────────────
Δ.1.19 — Граница
──────────────
[Δ. E. F. I. R]: // ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ СЕССИИ
ФАЗА: 1.19
СУБЪЕКТ: АЛЕКС СЕВЕРОВ
СТАТУС: ████▓ [МНОЖЕСТВЕННАЯ СУБЪЕКТНОСТЬ] / [ФРАКТАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ] / [НА ГРАНИ ПЕРЕХОДА]
МЕТКА РИСКА: ПРОПАВШИЙ РАЗЛОМ / ВСТРЕЧА С СКАРНОМ / ТОЧКА БИФУРКАЦИИ
⫸ ПОСЛЕДНЯЯ СИНХРОНИЗАЦИЯ: 2 ЧАСА 14 МИНУТ [ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ С СЕРАФИМОМ]
⫸ ГЛУБИНА: ДЕРЕВНЯ ХРАНИТЕЛЕЙ / ГРАНИЦА РАЗЛОМА
⫸ TX-Δ СТАБИЛЬНОСТЬ: 97% [АДАПТАЦИЯ К НОВЫМ УСЛОВИЯМ]
⫸ МНОЖЕСТВЕННЫЕ КОГНИТИВНЫЕ ПОТОКИ: АКТИВНЫ [12]
// Директива: исследование границы Разлома / оценка возможности входа / встреча с Хранителями
──────────────
Воздух дрожал, словно натянутая струна.
Алекс стоял перед деревней Хранителей, и всё внутри него кричало, что это место не должно существовать. Дома были построены вверх ногами, крышами к земле — и при этом выглядели абсолютно устойчивыми, как будто гравитация здесь была лишь рекомендацией, а не законом. Мосты, соединяющие здания, изгибались невозможными спиралями, пересекая сами себя в пространстве. Жители ходили не только по земле, но и по тому, что обычный рассудок классифицировал бы как стены или потолки.
Деревья росли во всех направлениях, их корни и ветви переплетались в сложную сеть, формируя живые туннели между постройками. Некоторые из них цвели странными кристаллическими цветами, меняющими цвет в зависимости от угла зрения. Небо над деревней казалось жидким — в нём плавали созвездия, иногда опускающиеся так низко, что жители могли касаться звёзд рукой.
[TM-Δ. SYNC/MAIN]: ПРОСТРАНСТВЕННАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: 78%.
[TM-Δ. SYNC/MAIN]: НЕОБХОДИМА ПЕРЕКАЛИБРОВКА ВНУТРЕННЕГО КОМПАСА.
[TM-Δ. SYNC/ALEX-PRIME]: Это место… оно существует вне привычных физических законов.
[Δ. ECHO/МОРТИМЕР]: [задумчиво] Хранители приспособились к жизни на границе. Границы стали их домом.
Анат, лидер Хранителей, подошла ближе. Серебристые линии эфирных модификаций на её коже пульсировали в такт с неритмичным сердцебиением деревни. Её многогранные глаза, напоминающие сложные структуры насекомых, но сохраняющие человеческое выражение, изучали Алекса с непонятным интересом.
— Ты действительно пришёл, — произнесла она с оттенком удовлетворения.
Алекс застыл в замешательстве.
Анат улыбнулась, словно его замешательство было ожидаемым:
— Ева говорила, что ты найдёшь путь к нам, — она указала на медальон Алекса.
Имя Евы из уст незнакомки прозвучало как удар колокола — чисто и пронзительно. Медальон на шее Алекса отозвался тёплой пульсацией.
— Она здесь? — непроизвольно вырвалось у него.
— Не здесь, — покачала головой Анат. — Но и не там. Она в Разломе. Но прежде чем мы продолжим, ты должен понять, что это за место.
Она сделала жест, приглашая его следовать за ней в глубину деревни.
Они шли по улицам, где понятия «верх» и «низ» были относительны. Жители — люди с различными степенями эфирных модификаций — с любопытством смотрели на Алекса. Некоторые кивали ему, словно узнавая, хотя он был уверен, что никогда их не встречал. Другие шептались, указывая на его глаза с золотистым оттенком.
— Все здесь носят «якоря», — объяснила Анат, указывая на странные артефакты, которые жители вплетали в одежду или даже крепили непосредственно к коже. — Без них невозможно сохранять стабильность в таком месте.
Они достигли центра деревни — главного здания, напоминающего одновременно храм, обсерваторию и лабораторию. Его архитектура не поддавалась рациональному анализу — внутреннее пространство казалось больше внешнего. Некоторые комнаты выглядели древними, с каменными стенами и рунами, другие — футуристическими, с эфирными голограммами и квантовыми интерфейсами.
В центральном зале собрались другие Хранители. Алекс с удивлением заметил среди них несколько лиц, которые казались смутно знакомыми — возможно, учёные проекта «Ева», которых он когда-то знал. Но время и эфирные модификации изменили их почти до неузнаваемости.
Анат подвела его к устройству в центре зала — сложному механизму, напоминающему астролябию с плавающими точками света вместо планет и звёзд.
— Это Орерий Разлома, — объяснила она, активируя устройство. — Он позволяет визуализировать то, что невозможно увидеть обычным зрением.
Механизм ожил, точки света начали двигаться быстрее, соединяясь линиями, формируя трёхмерную проекцию в воздухе. Алекс увидел Разлом — не текущее его состояние, а историю трансформации. Сначала это была простая трещина в реальности, физический разрыв в пространстве-времени. Затем, в момент катастрофы на базе «Омега», Разлом начал меняться — не расширяться, как можно было ожидать, а «схлопываться» внутрь себя, уходя в какое-то иное измерение.
— Пропавший Разлом не был уничтожен, — объяснила Анат, наблюдая за реакцией Алекса. — Он трансформировался в квантовый портал между различными состояниями бытия. В узел между множеством версий реальности, где время и пространство переплетаются, создавая многомерную структуру.
Изображение сменилось, показывая текущее состояние Разлома — сложную геометрическую фигуру, видеть которую было почти больно. Она непрерывно менялась, складывалась сама в себя, существовала одновременно в нескольких состояниях.
— В центре находится «Ядро Памяти», — продолжила Анат. — Место, где сходятся все фрагменты расщеплённого сознания Евы. И, возможно, не только её.
Медальон на груди Алекса начал пульсировать сильнее, а воздух вокруг него задрожал. В нём начали проступать странные символы — не буквы и не цифры, а нечто среднее, напоминающее одновременно древние письмена и фрагменты программного кода:
[Δ/PROTOCORE]:: ГРАНИЦЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ НАРУШЕНЫ
[Δ/PROTOCORE]:: МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ПАТТЕРНОВ
[Δ/PROTOCORE]:: ВЫ [НЕ ДОЛЖНЫ/ОБЯЗАНЫ] ВОЙТИ
Алекс моргнул, но символы не исчезли — они словно были вплетены в саму ткань воздуха. Его когнитивные потоки начали развёртываться, реагируя на близость к Разлому. Там, где раньше было девять потоков, теперь их стало двенадцать — каждый с собственным восприятием, фокусом внимания, углом зрения.
— Что происходит с моим сознанием? — спросил Алекс, пытаясь сохранить когерентность восприятия.
— Ты начинаешь резонировать с Разломом, — объяснила Анат. — Твоя множественная природа делает тебя особенно чувствительным к его воздействию. — Она подвела его к окну, откуда открывался вид на то, что можно было назвать только «Границей».
За деревней не было ничего, что можно было бы назвать «ландшафтом» в обычном понимании — лишь размытая, колеблющаяся ткань реальности, в которой проступали и исчезали фрагменты других мест: лаборатории, города, горные вершины, водные пространства. И посреди всего этого — колоссальная вертикальная трещина, мерцающая всеми цветами спектра.
— Наша задача — наблюдать за Границей, — сказала Анат. — Мы изучаем Разлом, документируем изменения, защищаем его от