— Может быть… — согласился я, и попросил внимательно слушающую нас Ленку. — Верни это на место. И ты молодец! А мы просто будем знать, что Настя та ещё интриганка.
— Вся в мамашу, — усмехнулась Марина.
— Я теперь глаз с неё не спущу! — добавила амазонка. — И если замечу умыслы против вас, то так выпорю, что ей розги мамаши лаской покажутся!
На следующий день мы отдыхали. Всех задач — только пленных в Москву отправили. Хотя в обед случилась тревога. Наблюдатели на чердаке зазвонили в колокол, и я сначала хотел просто вальяжно выйти на улицу, посмотреть что случилось, но заметил, как стремглав выскочила Ленка с пулемётом в руках, и тоже ускорился. Я один могу эффективно успокаивать эту дуру, дабы она не обстреляла кого-нибудь. И пусть амазонка, несмотря на всю внешнюю безбашенность, старается просто так, для профилактики никого не убивать, но даже несколько пуль могут слишком сильно взбодрить нежданного гостя.
В этот раз все смотрели на приближающуюся в небе точку, оставляющую длинный белый след. А через несколько минут и рокот донёсся.
— Это аэроплан! — заверещала Марина. — И лететь к нам может только Оля!
На последних словах жена встревоженно посмотрела на меня, я всё понял, и деликатно выхватил пулемёт из рук уже как-то недобро прищурившейся Бешеной Ленки. Ага! Хочет стать первой в этом мире зенитчицей, черти бы её побрали!
Уже через несколько минут аэроплан сделал круг над домом, после чего лихо сел на луг, поднимая облака снежной пыли. Молодцы! Присобачили лыжи, и теперь для посадки этой воздушной машинки годился любой более-менее протяжённый участок земли, свободный от леса.
Ещё через несколько минут я уже внутри дома слушал восторженный трёп Ольги, боярышни Рыковой. Она уже выполнила несколько тренировочных полётов, посчитала себя великим пилотом, да и решилась на достаточно длительный перелёт. Ну хорошо хоть записку оставила, куда намылилась, а то даже её отец, сдувающий с дочки пылинки, мог окончательно потерять терпение.
Из рассказа девушки я понял, что первый аэроплан был оборудован паровым двигателем. А я как-то и не вникал раньше. Бензиновые достаточной мощности местные техномаги ещё не разработали, магический казался идеальным вариантом, но не для военной машины. Была немалая вероятность, что сильный маг противника сможет навести помехи, и вырубить мотор на магической тяге. Так что пока остановились на паровом.
— Но мы уже начали разрабатывать гражданскую машину с четырьмя магическими моторами, — трещала фанатеющая от полётов девица. — И она будет огромной! Сможет брать несколько десятков пассажиров. Скорость мы надеемся получить до двухсот километров в час, а значит станут возможны перелёты даже на Дальний Восток за пару суток! Это же будет полнейший прорыв!
Я согласно кивал. Похоже, мои попытки прогрессорства оказались не напрасны. Попали в хорошие руки, и дальше магоинженеры уже сами справятся.
Уже к вечеру Ольга сформировала из студентов три группы для обучения пилотированию. Пока теоретически, но уже через месяц-другой Экспериментальный завод должен начать выдавать по несколько аэропланов в месяц, так что к лету можно ожидать три полноценных эскадрильи по десять машин. И самое главное, с обученными пилотами. Ну что ж… Я стану не просто номинальным командующим воздушных сил Российского царства.
Следующие три дня прошли просто идеально, если не считать того, что у нас народу в домике было слишком много. Но никто разъезжаться не спешил, а я пока не придумал, куда мне всю ораву пристроить.
А вот на пятый день после боя со шведами, ближе к полудню наблюдатель на чердаке поднял тревогу. Уже через пять минут я стоял на улице, вдыхал слегка морозный воздух и смотрел на приближающуюся колонну из двух десятков машин. Пять броневиков, а остальные представительские… На язык просилось слово из прежнего моего мира — членовозы.
— Судя по гербам, — не отрывая бинокля от глаз прошептала стоящая за моей спиной Катя, — это главы знатных родов.
— Балда! — шикнула Инна, после того как отобрала у подруги бинокль. — Не главы! Это советники глав очень древних и влиятельных, но слабосильных боярских родов. Те сами на царскую корону не претендуют, но могут сильно повлиять на выборы монарха. И это значит… Хм… Это значит, Игорь, что я тебя поздравляю. На тебя приехали посмотреть. И могу поспорить, что в самый последний и решающий раз. Тянуть дальше некуда. Пора уж и выбрать царя, чтобы смута не разрасталась, а наконец закончилась.
Я спрятал улыбку, наблюдая, как из подъехавших машин принялись вылезать крайне примечательные персонажи. Очень старые деды, все в долгополых меховых шубах. И на голову каждому, когда тот выбирался из машины, слуги нахлобучивали очень высокую шапку. Цилиндрическую, мохнатую и полметра высотой. В машине в такой хрени сидеть точно не получилось бы. Там потоки не такие высокие.
Вдобавок, на шее у каждого висела очень сложная золотая цепь с огромным количеством драгоценных камней. И по виду, было в этом украшении килограмм пять веса.
— Традиционная парадная одежда. Собольи шубы, — давясь от смеха, шептала у меня за спиной Катя, — и бобровые шапки. Ну и гербовые цепи. Такие наряды положены только самим боярам, и то при особо важных событиях. Но сейчас советники выступают от имени князей, фактически их глазами и голосами, поэтому и нарядились под шефов.
— Надеюсь, царю ничего такого не придётся надевать? — стараясь не шевелить губами, прошептал я.
— Ну… — захихикала Инна. — Чуть посовременнее… Но корона пудовая.
Я сурово посмотрел на хохотушку, и та тут же поправилась:
— Килограмма на три.
Наконец напротив меня выстроилась вся делегация. Вперёд вышел, как я понимаю герольд, и прокричал, смотря на меня:
— Князь Игорь Николаевич Незваный!
Состроил «страшные глаза», и я понял, что мне пока лучше молчать. Но на всякий случай кивнул.
Парень поморщился, и я догадался. что надо было выразить чуть больше уважения гостям. Но о такой хрени вообще-то надо заранее предупреждать!
Тем временем представление продолжилось. И именно что представлением гостей. Герольд перечислял каждого как «советник боярина такого-то», после чего с названного слуги снимали шапку, и тот делал медленный неглубокий поклон.
Заняла церемония полчаса, и под конец мне стало уже совсем смешно. Но я держался.
Наконец дело пошло чуть поживее.
— Гости приехали засвидетельствовать почтение князю Игорю Николаевичу