Знаете, разум у меня всегда светлый и я точно знаю, что не умру, но лучше от этого не становится. Я сажусь прямо на пол этого автобуса, начинаю упражнения всякие делать, потом на остановке выползаю из автобуса, там на воздухе и без этого крика становится легче, проходит, как ни в чем не бывало, полностью нормально все, давление идеальное, сахар в норме… Такая песня была несколько раз, закрепилось. Уже бояться стала маленьких детей — плакать для них естественно, а падать в обморок взрослой тете — совсем нет.
…А тут ничего со мной не случилось. Я всего лишь наблюдала, как мама осматривает дитя и утешает. Ребенок еще долго ныл, но я и глазом не моргнула. Было приятно чувствовать себя нормальной.
И я с радостью пошла смотреть музей дальше.
…А в том зале французской живописи, я увидела ту картину и мне снова стало плохо. Пересыхает горло, подкашиваются ноги… Я села на пол, как обычно, но музейная тетя переместила меня на диванчик. И я очень долго настраивалась, чтобы подойти, посмотреть ту картину второй раз.
Ничего раньше не знала про ту картину, да и художник не на слуху — внутренняя французская гордость, не для широкой публики.
Название записала, погуглите, если интересно: «Возвращение Маркуса Секстуса», художник Герен.
…Говорила же, бэкграунд зрителя очень влияет на восприятие произведения, а если еще в чем-то и с бэкграундом творца совпадет…
И насмотревшись, пошла снова к той «Джоконде» поплеваться, стресс снять. Думала в восемь вечера будет меньше народу. Но нет.
К «Джоконде» ведут стрелочки с указателями. Типа, если посетитель по этому делу здесь — то вот вам стрелочки, чтобы побыстрее уйти, нагрузку со здания снять, а двадцать два евро плачено хоть одну картину посмотреть, хоть все. Смотрите, да и валите быстрее.
Далее небольшой зал, заполненный людьми, до барьера, От барьера еще через метров двадцать, на стене висит картина под стеклом. Гугл утверждает, что размер 76.8 см на 53 см, но я могу только сказать, что картина маленькая и видно ее очень плохо.
То есть, если некто будет вам хвастаться, что он, мол, видел «Джоконду», то скажите ему, что ни хрена, пардон, он не видел, невозможно там ту картину увидеть даже в очках, даже не понять, кто там нарисован — мужчина или женщина. И некто видел не Джоконду, а место где картина висит и силуэт на картине отдаленно — поскольку приближенно не пускают! — похожий на изображение известной картины Леонардо, которую все наверняка видели в куда большем разрешении в книжке или в интернете.
Видеть картину — это рассматривать ее, замечать детали, пытаться найти что-то большее, чем красивое изображение, применить к себе, к тому самому своему бэкграунду…
Поэтому никто из посетителей картину Леонардо Да Винчи «Джоконда» не видел. Но всем важно, что у них была возможность на нее посмотреть, за это платится двадцать два евро, собственно…
Вот вы скажете, что я насмехаюсь над любителями лавандового рафа, а сама претендую, что я «не такая», «джоконда” мне не угодила, как все нормальным людям, слишком попсовая вроде как для такой высокоинтеллектуальной мадамы?
Да дело же не в той картине — которую нельзя рассмотреть! — а в горькой обиде на мир симулякров, в котором живем. Не важна суть, важна этикетка. Не важен продукт, важна раскрутка. Не важна картина, важна ее популярность… Ну и все в таком роде, писала про это много раз.
И представьте себе: перед барьером этим, за двадцать метров до «Джоконды» толпа. Чтобы блюсти порядок, музейная тетенька к барьеру приставлена. Музейная тетенька с задачей справлялась, она хлопала по барьеру рукой и громко объявляла:
— Ун! Дуо!
«Ун» — это команда подойти, можно фотографировать. «Дуо» — можно обернуться и сделать селфи. В целом схема рабочая — в селфи нет никого, кроме тебя и вон то, на стене, за чем ты собственно пришел, ничья спина не перекрывает. Но это ужасно. Ужасно тем, что полностью перекрывает таинство, которое должно вызывать искусство и встреча с ним…
Вот, чем запомнилась мне «Джоконда» — «ун, дуо!»
Как в любом культовом месте, в этом храме искусства есть свои торговцы сувенирами. Сувениры хорошие, отличаются от уличных очень. Но цена сувениров просто несуразная. Вот, у примеру, я присмотрела себе футляр для очков — ничего так, с глазом Моны Лизы, символично. Но он стоит не восемь евро и не десять, а тридцать пять! Это, по-вашему, норм? Футляр для очков за тридцать пять гривен… Недешево глаз Моны Лизы стоит и даже очков на на том глазу нет…
А вот альбомы с картинами достойные и стоят вроде бы как и дорого — от двенадцати до двадцати евро, но полиграфия хорошая, текст краткий и доходчивый, выбор картин — идеальный… В общем, если вам все-таки что-то там нужно купить — то выбирайте это, на всех языках есть.
В целом музей хороший, стоит пойти. И обязательно водите детей. А если не можете повести — покажите картины на картинках (опыт показывает, что это тоже работает). Тогда ваш ребенок становится частью мира, тогда у него и других людей со всех концов Земли — как в той очереди! — есть общее, культура человеческая. И понимание, что культура она никакая не отдельная и в общественном развитии нет никакого суверенного пути.
А если детей в музеи не водить и альбомы им не показывать, и отправлять гулять в подворотни без присмотра, то вырастет чмо подворотное, весь мир ненавидящее и на весь мир обиженное, и весь мир разрушить желающее.
Глава 7
Я уже в том возрасте, когда сокровища не хранят в сундуке и не ставят в шкаф — сокровищами пользуются. Ну вот, к примеру, есть у вас кашемировый платок, а вы его бережете — заносится ведь! — и храните в шкафу. А потом вас кладут в этом кашемировом платке в гроб. А толку от кашемирового платка в гробу? Раньше нужно было щеголять…
И во всяком возрасте я ненавидела сувениры. Ну такие сувениры, которые захламляют помещение и хрустят под ногами — не очень хорошая хозяйка, вот и ненавижу все, что делает