— Бон аппетит! — говорит мне интересный мужчина, когда я наворачиваю свой обед на лавочке рядом с гардеробной. — Вижу, вы хорошо подготовились к встрече с прекрасным.
— Всегда готова! — отвечаю ему я, спешно дожевывая еду. Леди не разговаривают с набитым ртом, особенно с интересными мужчинами.
— Скаут скаута видит издалека, — говорит мне тот мужчина и я удивляюсь — мне не первый раз так говорят, хотя скаутом я никогда не была, и даже пионером не очень — ленивым и безответственным.
Но я никогда не возражаю. Если по каким-то причинам человек считает меня своим, всегда принимаю это.
Отдаю салют тому господину. Я бы еще поболтала с ним, но подходит его жена — я переживаю, что мое обычное общение с интересными мужчинами, женами может быть расценено, как приставание. Но этот неумный перезрелый скаут начинает ставить меня в пример своей супруге — насчет практичного пикника, чем позорит меня еще больше, я сворачиваю пикник и убегаю.
Мужчины! Никогда не ставьте другую женщину в пример своей супруге! Это очень некультурно, а другую женщину вы вообще ставите в идиотское положение.
…Мой метаболизм заставляет меня есть чуть ли не каждый час, иначе мне жизнь не мила, не то, что искусство. Но подкрепившись полноценно ничего, можно продолжать и несколько часов продержаться.
И музей действительно замечательный… если не считать жульничества с той Джокондой. Вы можете за день изучить, посмотреть, а то и потрогать — если никто не видит! — культурную историю человечества, не часто так получается. Я находилась в музее с 12 дня до 9 вечера и вообще не было скучно, и уходить не хотелось.
И, признаюсь вам, даже такой сноб, взращенный на музейных альбомах, увидел много нового. А иногда удивляет то малоизвестное, что висит в углу полупустого зала и впечатление куда большее, чем-то, что знаешь с детства.
Бэкграунд зрителя важен — как впрочем и читателя! — его личные обстоятельства — как и вообще, так здесь и сейчас. Человеческий фактор определяет силу восприятия, а талант творца и качество работы уже вторично. Поэтому не расстраивайтесь, если ваши произведения не читают, читатели просто не понимают про что вы пишете — у них другой опыт.
И вот, почти в самом конце моей экскурсии, одна такая картина, висящая в углу полупустого зала — французской живописи, туристы, приехавшие со всех сторон Земли на Джоконду посмотреть, там времени не тратят, произвела на меня такое впечатление, что практически началась паническая атака…
Вообще-то всего за полчаса до того, я радовалась, что исцелилась и ничем меня не возьмешь. Дело было в Старбаксе…
Старбакс в Париже — самый дешевый способ перекусить в течение дня. Ну, конечно, если вы не из тех странных, которые пьют какой-то там лавандовый раф или еще не пойми чего, чтобы перед собой повыпендриваться… Почему такие обесценивающие заявки себе позволяю?
Да потому, что это не вкуснее и не питательней, чем какой-нибудь обыкновенный каппучино, это всего лишь что-то «другое», а соответственно и заказчик — «другой», не плебс, как все прочие, и уж точно, боже упаси, не «нормис»…
Так вот, в Старбаксе вы можете купить капучино с круассаном (или пончиком, или бриошем) за три девяносто. Но если вы будете покупать отдельно капуччино и отдельно булочку, то заплатите семь пятьдесят. Я не знаю почему — многодетная мать ориентируется в мире скидок, акций и всяких бонусов интуитивно и сердцем, но поделюсь опытом, что когда заказываете на кассе, скажите твердо: Меню дуо!
И получите свой перекус за три девяносто.
Такой же фокус я хотела провернуть в Старбаксе Лувра, но не тут-то было — сказали, что никакого «меню дуо» у них нет. Ах, вы барыги и хапуги — во всей сети, значит, есть, а эти наживаются на любителях искусства!
Конечно, можно было бы устроить перфоманс «позовите менеджера», но я так устала за целый день и в очереди скопилось так много неблагодарных любителей искусства, которые считали меня не борцом за правду, а скандалисткой. Один даже предлагал купить мне булочку, но он был неприветлив, поэтому я остановила его жестом оскорбленной герцогини:
— Полно вам, месье! Сама куплю…
В общем, растянулась я на кожаном диване в том хапужном Старбаксе — вообще-то ради мягкого дивана туда и пошла, ноги не стояли! — и пью свой капуччино без булочки. И по мне стали прыгать дети…
Нет, не воображаемые дети, сошедшие с картин старинных мастеров. И не мои дети, которые являются мне во снах. А незнакомые, миленькие, беленькие трое деток, от двух до шести лет… Их мама очень извинялась и я сразу извинила — я-то знаю, как ходить с такой компанией в музей. Мама привела их в кафе, чтобы хоть чуть отдохнуть и они чтобы нормально попрыгать могли, а не «вести себя прилично».
Когда смотрела на эту маму, в голове возникло словосочетание «фламандские мастера» — я же в музее, черт возьми! Такая красивая, круглолицая спокойная женщина со светлыми, почти белыми волосами и такими же ресницами. Маму мне было неудобно расспрашивать, но ее старший, уже знающий много слов по-английски, все мне рассказал — так и есть, бельгийцы они, из Фландрии.
Я улеглась на том мягком диване с ногами совершенно бесстыже — дулю тебе, Старбакс, я не получила свое «меню дуо», но получу полноценный отдых! — и с наслаждением рассматривала эту семью. Они вообще не похожи на меня внешне, но, блин, как же похожи на меня вообще — просто машина времени какая-то… Было приятно.
А потом их младший свалился и начал реветь и ныть…
Знаете, в сети полно жалоб, особенно от путешествующих, как раздражает плач ребенка. Как бесит. Да прибить бы этого ребенка… или родителей, которые воспитывать не умеют! Какая гадость! Отдельный вагон для них! Отдельный класс в самолете! В гетто запереть всех этих размноженцев и их крикливое потомство!
А меня никто никогда не раздражал. Я вообще не реагирую. Ну не беситесь вы так из-за чириканья назойливой птицы или комара. Ну жужжит и жужжит, чего тут поделать… Селяви, как говорят у нас в Париже.
А потом случилось странное, на фоне войны наверное: плач ребенка начал вызывать паническую атаку. Или еще как это называется, к врачу не ходила… Короче, вообще не смешно. Вот к примеру: еду в городском автобусе, людей полно, стою. И слышу в другом конце