– Ну, конечно. Что они делают? Лечат детские травмы. – Ари закатила глаза. – А кто из них задумывается о том, что они – фундамент, на котором стоит наша личность? Убери его, и все к чертям посыплется.
– Интересная мысль. Надо ее как следует обмозговать.
– Ты только не подумай, что я динозавр, отрицающий все новое. Ясно, что психологи делают большую работу, но…
– Иногда они берут на себя слишком много? – предположила я, покусав губы.
– Вот именно. Ты понимаешь, о чем я.
– О, да. Что будем заказывать? – изображая неподдельное нетерпение, спросила я.
– В такую жару? Ясное дело – шампанское. Ледяное.
– Да? – я даже растерялась. – Ну-у-у, давайте. А к нему?
– Устрицы, моя девочка. Что же еще?
Господи, мне нравилась эта женщина. Я откинула голову и рассмеялась.
– Не думали переждать жару у сына?
– Если верить прогнозу, такая погода с нами надолго. А для Архипа и неделя – весьма и весьма долгий срок. Ему будет тяжело.
– Даже с вами?
– Даже со мной. Мы давным-давно живем каждый своей жизнью. Он очень ценит уединение, а я слишком уважаю его выбор, чтобы навязываться.
Аргументы Ари мне были вполне понятными. Я, наверное, тоже слишком уважала выбор Странника, раз уж все у нас так. Кто-то скажет, не по-человечески, но ведь в том-то и дело, что норма у каждого индивида своя. Архип привносил в мою жизнь гораздо больше наполненности и присутствия, чем тот же Вавилов, с которым мы в свое время встречались нон-стопом, зачастую деля территорию. И пусть в глубине души мне неизбежно хотелось еще чуточку больше, я, уважая право Архипа жить так, как ему комфортно, никогда ни о чем его не просила, довольствуясь редкими встречами и короткими переписками в мессенджерах.
– Да. Я понимаю, о чем вы. Нам, пожалуйста, устричный сет и… какое шампанское?
Почему-то я была уверена, что Ари отлично разбирается в винах. Так, наверное, и оказалось. Мне было кисловато.
Не желая за глаза ни обсуждать Странника, ни тем более выманивать о нем какую-то информацию, я перевела разговор на другую тему. Но тот как будто неизбежно возвращался к Архипу.
– Он до трех лет вообще не говорил. В то время, как ты понимаешь, никто не разбирался в тонкостях. Вот почему на него чуть было не навесили диагноз умственной отсталости. Хорошо, у нас была возможность уже тогда выезжать за границу. Я нашла специалиста, который более-менее объяснил мне, что происходит, и подсказал, что с этим делать. Как жить…
– Простите, может, бестактный вопрос, а отец Архипа…
– Мы развелись, когда сын пошел в школу. Я не осуждаю. Казалось бы, мать любит своего ребенка безоговорочно, но поверь, даже матери хочется хоть какого-то тепла и отдачи. Отец же… Откровенно говоря, он просто не справился с тем, что от Архипа ее было не дождаться. Не у всех хватает терпения это принять. Савелий старался, у него просто не получилось. А я не смогла смириться с тем, что он не принял сына безусловно. Все разрушилось. Думаю, Архип чувствовал себя виноватым… Мне до сих пор стыдно, что я не смогла его от этого уберечь.
– Я в таких делах, конечно же, не советчик, но, кажется, в этом мире полно вещей, над которыми мы не властны.
Ари улыбнулась, выдавливая на очередную устрицу сок лимона.
– Знаешь, я очень рада, что ты появилась в его жизни. Татьяна… Господи, она умудрилась отвратить его от самой мысли об отношениях с женщиной. Архип ведь впечатлительный, как и всякий творческий человек. По-своему ранимый. Знаю, так ни за что не скажешь, но… Что есть, то есть. А еще же упрямый очень. Если что-то себе надумает, то все – тушите свет. Его ни за что не переубедить.
– Кажется, я понимаю, о чем вы.
– Сложно тебе с ним, наверное?
– Да, в общем-то, нормально. Тоскую немного, конечно. Но утешаю себя мыслью, что так для меня даже лучше. Я ведь тоже не самый простой, знаете, ли, персонаж. Мне бы с собой разобраться.
– И как? Получается?
– Вполне. Во многом, кстати, благодаря Архипу. Может, мы с ним одинаково травмированы?
– Молодой человек, еще бутылочку, пожалуйста!
– Вы уверены?! – перепугалась я.
– Конечно. Если чем и лечить травмы – так хорошим вином и устрицами. Кстати, это то, по поводу чего у меня к вашему поколению скопилась масса претензий. Ох, как вы рефлексируете – мама дорогая. Нельзя же так!
– Да я уже вроде все. Отрефлексировалась. – Я отсалютовала Ари бокалом с остатками шампанского: – А сейчас просто плыву по течению. И кажется, мне это даже нравится. Так нравится, что пора уже брать себя в руки и, наконец, заняться поисками работы. Боюсь, продолжи я в таком духе, – кивнула на ведерко с шампанским, которое нам как раз поднесли, – и очень скоро мне не на что будет купить продуктов.
– Да-а-а. Шикуем. Но ничего, Даш, я угощаю.
– Ни в коем случае! – воскликнула я, шокированная мыслью, что Ари могла подумать, будто я намекаю на что-то подобное.
– Слышать ничего не хочу. Порадуй старуху, в конце концов! Наследие отца хорошо нас обеспечило. Я не бедствую. Да и Архип…
Ари осеклась, видно, осознав, что чуть не сболтнула лишнего.
– Я знаю, кто Архип, – улыбнулась я, сжимая ее тонкие пальцы. Ари недоверчиво округлила глаза. Ее аккуратно прокрашенные губы скривились, будто ей приходилось бороться с накатившими вдруг слезами.
– Значит, он подпустил тебя даже ближе, чем я могла рассчитывать. Умоляю, Даша, не подведи… Я… Ух! Мамочки. Что-то я совершенно расклеилась. Ты прости. Обычно я не такая сентиментальная. Старость, что ли?
– Не уверена, что это его сознательное решение. Скорее – дело случая. Но я, конечно же, обещаю, что никогда не раскрою его секрет.
– Да разве же я об этом…
– Нет? А о чем? – удивилась я.
– Кажется, он тебя любит, Даша. Как умеет, но… Любит. Постарайся не разбить ему сердце, девочка.
Я опустила глаза в тарелку, чувствуя, как часто и ритмично колотится в ушах пульс. У меня не было уверенности, что Ари права. Но я наверняка знала, как сильно люблю сама. Не разбить ему сердце? Что может быть проще, правда?
– За любовь? – подняла бокал.
– За любовь!