Обращали вакциной на основе золота, но лишь одна пробившаяся к сердцу серебряная пылинка обратила в Серебро? Воистину нечто невероятное.
– Что с этой девушкой?
– С какой девушкой?
– Да с Серебром…
– А… Уж два года как нету её: половину расплавили, вторую половину разобрали на детали для изучения.
У меня свело скулы: так и захотелось схватить этого урода за глотку и одним метким движением размазать его череп о кирпичную кладку стен. Однако в этот раз я не мог позволить себе подобную роскошь: информация была превыше всего.
– Получается, у вас много металлических вакцин.
– Не так уж и много. Честно сказать, вакцины иссякают. На данный момент у нас всего двадцать восемь экземпляров, потому производство новых подопытных и приостановили. – Я уже хотел спросить, с чем связан дефицит вакцин, но мой собеседник продолжил выдавать важные данные иного рода: – Однако же, ценность вакцин не столько в том, что они способны защитить человеческий организм от Стали и обратить человека в существо нового поколения, сколько в том, что один удачный экземпляр после своего полного обращения в Металл может создать бесчисленное множество себе подобных экземпляров.
Я не поверил своим ушам… Всерьёз решил, что ослышался.
– Что это значит? Есть способ обращения человека в Металл без использования вакцины?
– Вакцина – недолговечный способ: пройдут десятилетия, канут в Лету все умные учёные, обратятся в прах их исследования, и что останется? Правильно: останутся Металлы. Казалось бы, обречённые на одиночество, не способные воссоздать себе подобных. Но нет… Они способны.
– Рождение детей?
– Нет, такого мы ещё не проверяли, опыта с деторождением от двух Металлов нет.
– Тогда о чём речь? – древко факела едва не трещало в моих руках от той силы, с которой я сжимал его.
Вяземский внезапно сократил расстояние между нами, словно девица на первом свидании, и, заглянув мне в глаза, приблизил свои обрамленные седыми усами губы к моему уху. Он начал шептать… Прошептал одну-единственную фразу: о том, как один Металл может воссоздать бесчисленное множество себе подобных. Без вакцин. Без сторонней помощи. Со стопроцентным положительным исходом для того, кого он решит обратить. Действеннее, чем вакцина, надёжнее, чем сама жизнь. Я почувствовал, как зрачки моих глаз расширились… Тем временем Вяземский отстранился и, продолжая смотреть мне в глаза, продолжил говорить на пониженных тонах:
– Если об этом узнает хотя бы один Металл – людям конец. Ведь речь не о целой армии непобедимых Металлов – речь о новом витке развития всего человечества. Людям не выстоять и против одного здорового Металла, не одурманенного ядом Блуждающего и не закованного в опасный для его организма материал, представь же, что станет с миром, если его заполонят Металлы… Люди будут порабощены, а после… Людей и вовсе не останется. – Я замер. Я только что узнал, как убить Металла и как обращать людей в Металлов без вакцины со стопроцентной вероятностью положительного исхода. Подумалось, что более ценной информации, чем эта, я уже не смогу получить, как вдруг палач-экспериментатор выдал данные, которые сразу же встали на один пьедестал с двумя самыми важными информационными открытиями этого вечера: – Ты спрашивал про деторождение, и я ответил, что у нас ещё не было опыта в этом направлении, но… – Моё дыхание спёрло. В этот же момент я услышал, как где-то глубоко в подземелье душераздирающе застенал странный, непохожий на человеческий голос – голос подобного мне существа. Вяземский договорил: – Металлы одной масти притягиваются. На всех уровнях: ментальном, психологическом, физическом… Бронза хочет быть с Бронзой, Латунь с Латунью, Бисмут с Бисмутом… Понимаешь? – В ответ я кивнул, и он сразу же продолжил: – Но здесь есть ещё более интересная деталь: если один Металл обратил другого человека в Металл, то есть в свою же масть, притяжение ещё сильнее. Если же два таких Металла единожды сольются телами физически, тогда между ними возникает необыкновенная связь… Нечто сильнее любви. Они становятся неразлучны. Как единое целое. Сходят с ума друг по другу, как по наркотику, в буквальном смысле чахнут друг без друга, рвутся друг к другу всем своим существом… Такие Металлы – неразлучники. Их преданность друг другу безумна, а потому опасна. Для них важны только они – остальной мир они вполне могут предать огню, лишь бы только быть друг с другом. Понимаешь? Неразлучники сходят с ума от силы своего обострённого чувства любви, похожего на животное вожделение.
Я снова немо кивнул, а сам сразу же, совершенно не сознавая того, мысленно ступил на тёмную сторону: то есть если бы Теона была, как и я, обращена в Титан, у меня было бы больше шансов на ответные чувства с её стороны, а если бы я обратил её не вакциной, а более жестоким образом, тогда её тянуло бы ко мне непреодолимо?.. Нет. Нет, Теона уже никогда не будет моей, она уже навсегда принадлежит Беорегарду. Но… В этот момент, стоя посреди душного подземелья, я впервые подумал о том, как было бы великолепно заполучить безусловную любовь, обрести её, как дар, пусть даже через великое пожертвование… Покориться на сто процентов той, что всецело будет принадлежать лишь мне одному, потому что я обращу её с умом, потому что я сделаю всё правильно… Я могу обрести всепревосходящую любовь такой высоты, какая недоступна хрупкому человеку, могу обрести стопроцентную уверенность в преданности, обрести знание того, что со мной будут рядом несмотря ни на что, навсегда, на всю жизнь, на целую металлическую вечность… Взамен я, конечно же, тоже буду повязан навеки. Сладостная сила, приравниваемая к сладостному рабству.
Зарождение идеи произошло. И я почти не заметил этого.
В глубине подземелья вновь раздался страдальческий стон. Я увидел, как по лицу Вяземского пробежалась недобрая волна.
– Пошли-ка на поверхность, достаточно я тебя сегодня здесь помариновал… – с этими словами он поспешил пройти мимо меня, в сторону выхода.
В последний раз бросив взгляд на стеклянный гроб и обезглавленное тело в нём, я пошёл за своей ходячей энциклопедией, которая в пьяном состоянии, особенно в беспокойные моменты, никак не умела заткнуться, что было мне очень на руку.
– У Металлов разные характеристики, в зависимости от их металлической принадлежности. Например, благородные металлы во многом превосходят неблагородных: они слабо подвержены коррозии и окислению, и не реагируют на соляную кислоту. Основные благородные металлы: золото, серебро, платина и пять металлов