По коридору шли молча до тех пор, пока не оказались на выходе. Заспанный, но отчего-то радостный охранник отдал часы, портмоне и всё остальное, этим убедив Хантли в том, что сюда возвращаться не придётся. Но вот где закончится его путь?
На запястьях защёлкнулись наручники. Самые простые, но означающие, что это перемещение заключённого, а не освобождение. Стало быть, после аудиенции его ждёт… казнь?
Ни о чём расспрашивать господина Сорвена Эрнет не стал. СМБшник был при исполнении, и не хотелось ставить его перед необходимостью нарушить протокол. Да и какой смысл торопиться судьбу? Скоро он и сам всё узнает.
В закрытой карете, кроме них с Сорвеном, оказалось ещё двое. Можно было собой гордиться — не каждому преступнику доставалось в сопровождение три мага высшей категории. Во всяком случае, об этом говорили нашивки на форменных мундирах. А ещё это говорило о том, как сильно он — лорд Эрнет Хантли — достал императора. Словно ноющий зуб, не дающий спокойно жить. Эта мысль вызвала неуместный смешок, а маги настороженно переглянулись.
— Всё в порядке? — спросил тот, что сидел напротив, рядом с господином Сорвеном.
— Да. Прошу прощения. — Эрнет закрыл глаза. Перед внутренним взором тут же возник образ Амелии, и думать о ней было гораздо приятнее, чем о том, что ему предстояло.
* * *
Экипаж остановился в тот момент, когда Эрнет в своих воспоминаниях дошёл до ночной ловли монстра в доме на Книжной 32, заставляя сожалеть, что они так быстро доехали. А потом ещё раз пожалеть, что узкие дворцовые коридоры, предназначенные для слуг, тоже закончились быстрее, чем того хотелось бы. Хантли даже не заметил, как дошёл до небольшой двери, возле которой господин Сорвен снял с него наручники и кивнул, показывая, что пора заходить.
Это оказался малый приёмный зал. Внутри воль стен выстроилось целых пять магов и шесть стражников. По-мальчишечьи захотелось выкинуть какую-нибудь глупость в стиле Джейка, но Хантли подавил это желание. Только едва заметно улыбнулся.
Когда-то Эрнет был здесь на ежегодном неофициальном представлении наследников родов. Задолго до смерти родителей. Тогда, когда у него была семья и блестящее будущее.
Почему император выбрал для аудиенции именно это помещение? Разговор про Элеонору и Филиппа проходил в каком-то полупустом кабинете, явно никем не используемом по назначению. Что изменилось на этот раз?
Хантли потёр запястья — казалось, что наручники ещё сковывают руки, и растирая кожу, он попытался избавиться от этого ощущения. Неплохо было бы ещё и ошейник снять, но о таком не стоило и мечтать. Хотя, возможно, уже сегодня Эрнет избавится не только от ошейника, но и от головы.
— Его Императорское Величество, — громко объявил герольд.
В распахнутую в противоположной стене дверь вошёл высокий мужчина в простом тёмном камзоле, поднялся на возвышение и сел в большое красное кресло, установленное тут вместо трона. Недовольно посмотрел на собравшихся и махнул рукой, отпуская слуг. Остались только сотрудники СМБ.
— Кто командир ячейки?
Вперёд выступил господин Сорвен и поклонился.
— Ведите протокол. Информация о заговоре всё ещё секретная, хотя утечка уже произошла.
— Как прикажете, ваше величество. — СМБшник подошёл к конторке, на которой лежала бумага и перья, и что-то начал писать.
Взгляд императора упёрся в Хантли, глаза сузились, а на скулах заходили желваки.
— Явился?
Седины в волосах и бороде правителя прибавилось с их прошлой встречи, а настроение, похоже, стало заметно хуже. Возможно, и то и другое произошло за последние дни. Ничего хорошего от этого разговора ждать не стоило.
— Как приказывали, ваше величество. — Хантли поклонился.
— Скажи-ка мне, есть ли хоть одна причина, по которой я должен тебя пощадить? Хотя бы одна?
— Вам виднее. — Эрнет снова поклонился. — Все обстоятельства вам известны. Мои слова никак не изменят факты.
— Почему ты всё время такой⁈ — Император рявкнул и стукнул кулаком по подлокотнику. Охранники схватились за мечи, а маги активировали заклинания, готовые устранить неугодного в любой момент. — Невыносимый!
— Прошу прощения, если расстроил. Это не входило в мои планы, — ровно ответил Хантли, хотя сердце в груди стучало быстрее обычного, а в горле пересохло.
— Ты издеваешься? — Император даже привстал, но тут же сел обратно. Охранники обнажили мечи. Ярче вспыхнули заклинания. — Почему мне всё время кажется, что ты надо мной издеваешься, паршивец⁈
— Не имею такой привычки, ваше величество.
— Почему не оправдываешься? Не говоришь, что помог предотвратить переворот? Почему не просишь о помиловании? Ты же понимаешь, что за нарушение запрета я должен тебя казнить?
Лицо императора покраснело от злости, но это не пугало. Наверное, потому, что Эрнет и так уже распрощался с жизнью. И то, что его убьют чуть раньше, чем ожидалось, ничего не меняло. Зато вызывало чувство досады. Ведь в какой-то момент он поверил, что всё может закончиться хорошо. Что ему повезёт. Вот только… ему никогда не везло. Результат приносила только голая логика и расчёт.
В прошлый раз у Хантли был рычаг давления на правителя, и всем было очевидно, что сохранить жизнь невыносимому журналисту выгоднее, чем убить. В этот раз такого пункта в плане предусмотрено не было. Попросту не хватило времени. Так стоило ли удивляться, что опять не повезло? Но почему же от этого было так досадно?
* * *
В повисшей тишине, под пронизывающим взглядом императора он уточнил, хотя понимал, что это снова вызовет бурю негодования. Но оправдываться в своих действиях Хантли не видел смысла. Он нарушил запрет и приехал в Брейвиль. Какие тут могут быть оправдания?
— Вы хотите, чтобы я озвучил известные нам обоим факты?
— Нет, ты точно издеваешься! — Император снова ударил кулаком по подлокотнику. Оставалось надеяться, что во дворец поставляют достаточно прочную мебель, иначе она рисковала не дожить до конца аудиенции. Возможно, вместе с Хантли. — Да, я хочу, чтобы ты их озвучил!
— Я нарушил запрет и приехал в Брейвиль. Намеренно. По делам, суть которых не хочу оглашать. И этим, безусловно, заслужил ваше недовольство и готов понести наказание.
Эрнет мог поклясться, что у императора дёрнулся глаз.
— Находясь здесь, я помог Веронике Нэвис попасть в дом Брансов, а позже получил от неё запись признания в причастности Леофика к планируемому перевороту и постарался донести эту информацию до вашего величества самым эффективным, на мой взгляд,