Обстоятельства диктуют свои условия, а полученные мной сведения побуждают обратиться к единственному человеку, способному использовать их на благо империи. Господин Хантли, Леофик Бранс — предатель. Император в опасности, как и все мы. В банковской ячейке на имя Амадеи Нэвис я оставлю кулон. Это записывающий артефакт. Он активируется лёгким нажатием на маленький чёрный камень у ушка. Прослушайте всё то, что мне удалось узнать, и найдите способ донести информацию до императора. Прошу! Наверняка вы слышали о члене императорского совета Филипе Фитсерберге Нэвисе. Это мой дед. Мы не общались, но, возможно, эта информация как-то поможет быстрее достичь цели, однако будьте аккуратны. Слепо доверять нельзя никому.
Искренне надеюсь на Вашу помощь. Вероника Нэвис
p.s. Код для доступа к ячейке — день рождения Амелии'.
В опасности император и все остальные… Что это может значить? Неужели измена и государственный переворот?
Спасать империю Хантли откровенно не хотелось. Это было не ко времени и совершенно не вписывалось в планы. К тому же его конфликт с императором, опала и нахождение в Брейвиле вопреки запрету, превращало передачу информации в смертоубийственную затею. Но и оставить просьбу подруги Амелии без ответа Эрнет не мог. Несмотря на то что Вероника Нэвис была безрассудной и легкомысленной, но всё равно не стала бы беспокоить по пустякам. Да и не тянуло изложенное в письме на пустяки.
Хантли побарабанил пальцами по столу, и вчитался в строки ещё раз. Леофик Бранс был широко известен и очень влиятелен. Поговаривали, что когда-то его род претендовал на престол, но предок отказался от власти. Мог ли старший Бранс замахнуться на переворот?
На открытое противостояние сил у него явно не хватило бы. Да и провернуть всё настолько тихо, чтобы информация не просочилась в газеты, было невозможно. Спрятать и содержать армию крайне сложно, даже если это наёмники.
К тому же Леофик не был дураком, а значит, понимал, что захват власти надо готовить, а для этого следовало подогревать недовольство людей существующей системой. Как делал это сам Хантли, добиваясь справедливого наказания для убийцы Элеоноры. Но никакого массового недовольства не было. Нет, речь точно не могла идти о военном перевороте. Тогда что?
В убийстве императора смысла не было. Список престолонаследников ставлен до десятого колена побочных захудалых родов, и Брансы точно не входили в их число. Минус ещё одна версия.
Что остаётся?
Учитывая, что Леофик слыл сильным магом, он наверняка обратился именно к чарам. А что может помочь тихо сменить власть? Что вообще может сработать, чтобы смена правителя не вызвала широкого общественного резонанса или массовых беспорядков? Сложно представить. Разве что…
Публичное добровольное отречение от власти в пользу нужного человека! И, вероятно, отречение следующих в очереди на престол тоже. Причём подчиняющее волю воздействие должно быть такой силы, чтобы подавить сопротивление даже менталистов. Или настолько тонкое, чтобы его никто не смог обнаружить.
Тёмная магия дроу или драконьи чары?
Впрочем, какая разница? И в том, и в другом случае Веронике Нэвис и Виктору Брансу не жить. Стоит только заговорщикам узнать, и их устранят без всяких сожалений. Да и действительно ли младший из Брансов под «домашним арестом»? Скорее уж узнал о делах отца, и его вывели из игры. К счастью, судя по письму, ещё не убили…
Перекрашенная в галку канарейка сделала круг по комнате, поторапливая с ответом. Хантли закрыл глаза.
Если он сейчас согласится, то лично для него вся эта история закончится очень плохо. А если откажется, то она очень плохо закончится для всех остальных: Вероники, Виктора, императора и всей страны, которую как бы мирно не провернули дело, всё равно ожидает всплеск недовольства и, возможно, восстания против новой власти. А это затронет всех. Амелию тоже.
Амелия. Что бы она сказала на этот счёт? Да ничего. Наверняка сразу бросилась бы спасать подругу. Хотя в отличие от Вероники, придумала бы какой-нибудь затейливый план и надеялась, что всё сложится наилучшим образом. Надо признать, ей действительно часто везло, хотя она относила всё к воле Ошура. И при этом плохо понимала, что всем остальным везёт не так часто, а некоторым так совсем никогда. Например, самому Эрнету.
Да хорошо, что Амелия далеко. В Рейвенхилле от неприятностей её страховали Осборн, Джейк и ещё несколько человек, которым можно было доверять. Но будь она в Брейвиле, непременно влезла бы в разборки с Брансами и попала бы в передрягу. Хорошо, что об этом можно не беспокоиться. А вот стоит ли самому Эрнету влезать в эти разборки?
На столе лежало досье на мэра. Практически полное. Ещё чуть-чуть и последние доказательства против Гудиса Панса будут его в руках. Останется только дать ход судебному процессу, мэра сместят с должности, и он прекратить доставлять неприятности людям. В том числе и Амелии. Надо только подождать несколько дней.
Но если не отреагировать на послание госпожи Нэвис в ближайшее время, то там, возможно, некого будет спасать. Медлить нельзя. Что до дела… Должно хватить и уже собранных материалов. Представить их на рассмотрение в императорскую канцелярию, сможет кто угодно, хоть тот же Стив. Надо только оставить распоряжения на этот счёт.
Внутри стало пусто и холодно. Канарейка чирикнула и сделала очередной круг под потолком. Хантли вынул самопишущее письмо из блокнота. Страница открылась на портрете Амелии, который он рисовал в кабинке канатной дороги, рука замерла. Ещё можно было отказаться. Закончить с делом мэра, вернуться в Рейвенхилл, жениться на Амелии… И жить, зная, что бросил на произвол судьбы её подругу с женихом и не предотвратил государственный переворот, хотя мог. И пусть с императором у них, мягко говоря, размолвка, но это точно не повод закрывать глаза на творящееся беззаконие, которое, если его не остановить, может привести к трагедии.
Да к дирху! С самого начала было понятно, что он согласится! Так к чему все эти размышления? Он никогда не отступал от собственных принципов и сейчас не будет, даже если те приведут к большим проблемам. Он просто не сможет пройти мимо.
Правда, с Амелией они не увидятся. Да наверное, это и к лучшему. Эрнет и хотел бы забыть о её деятельности, но слишком хорошо знал самого себя. Не сможет. Так зачем мучить любимую, если очевидно,