— Гоним, — повторил Богданов. — Наступаем им на пятки.
— Вот и ладненько. Гоните. А мы встретим этих зверушек как полагается.
Глава 15
Богданов ничуть не преувеличивал, когда сказал, что он сам, а также Казаченок, Рябов и Малой наступают диверсантам на пятки. Так оно на самом деле и было. Диверсанты двигались к цели ускоренным темпом, почти не отдыхая по пути, ну а спецназовцы двигались еще быстрее. Это и понятно — иначе догнать диверсантов было бы невозможно.
К тому же у Богданова и его группы были помощники. Точнее говоря, очевидцы, которые выдавали спецназовцам ценные сведения и тем самым не позволяли им сбиться с верного пути. Этими очевидцами были те самые люди, с которыми диверсанты, сами того не желая, сталкивались по пути.
Первыми такими свидетелями были лесорубы. На них спецназовцы наткнулись спустя примерно два часа после того, как на них наткнулись диверсанты. Богданов представился, и лесорубы сказали, что да — они два часа назад видели четырех человек, которые шли вдоль дороги и отчего-то явно не желали ступить на саму дорогу, хотя она была совсем рядом и идти по ней, ясное дело, было куда как легче, чем брести по камням, болотам и бурелому. Но эти странные люди избегали дороги. И вообще — завидев лесорубов, они тотчас же свернули в сторону, что и вовсе было делом просто-таки непостижимым и странным. Потому что в здешних краях так не полагается — уклоняться от общения со встречными людьми. Тайга — это тебе не городские проспекты: здесь каждый человек наперечет, здесь каждому может потребоваться помощь. Таков таежный закон. А они свернули в сторону. Из чего сам собою следовал вывод, что эти люди нездешние. Чужие люди. А что, спрашивается, чужому человеку здесь делать? Да хотя бы он и чужой — отчего он боится ступать на дорогу? Отчего скрывается? Вот то-то оно и есть…
— А кто они, эти людишки? — не преминули поинтересоваться лесорубы у Богданова.
— Вы же сами сказали, что чужие, — улыбнулся Богданов. — Ну и вот… Хотим их догнать и поближе познакомиться.
Вторыми свидетелями были шофер и его пассажиры-попутчики. По всей трассе были расставлены милицейские посты, проверявшие каждую машину, в каком бы направлении она ни двигалась. Ну и вот. Доехав до ближайшего поста, шофер и его попутчики остановились и рассказали милиционерам о четырех странных мужчинах, которых они встретили на дороге.
— Главное-то дело, — сказал словоохотливый шофер, — что они отказались, чтобы я их подвез. Сказали, что им с нами не по пути. Да как же не по пути, когда дорога одна-единственная. Нет, говорят, не по пути, потому что мы геологи. Золото, говорят, ищем. И скоро свернем в тайгу. Вот как только болото закончится, так и свернем. А оно, видишь ли, там и вправду непроходимое болото. И слева от дороги болото, и справа тоже. Перебраться через него — даже и не думайте. Страшное это болото… И обойти его — дело мудреное. Оно ведь тянется на многие километры. А дорога, знаешь ли, проложена сквозь то болото. Вот и получается, что преодолеть его можно только по дороге, и никак иначе!
— И какое такое золото? — поддакнул шоферу один из пассажиров. — Отродясь никто не слышал в здешних краях ни о каком золоте. А они, понимаешь ли, ищут! Мы, говорят, геологи. Странное дело, если вдуматься! Непонятное…
— Так, говорите, их было четверо? — уточнили на посту.
— Четверо! — подтвердил шофер. — Говорили по-нашему, по-русски. По крайней мере, один. А остальные молчали… Да и выглядели они как-то не по-нашему…
Именно этот разговор и передали в подробностях постовые Богданову и остальным спецназовцам.
— Что ж, понятно, — сказал Богданов. — Ну, мы побежали дальше.
И Богданову, и Рябову, и Казаченку, и Малому картина происходящего и впрямь была ясна. Да, они на верном пути, они догоняют диверсантов, они наступают им на пятки. Еще три-четыре часа — и они их настигнут. Должны настигнуть. Конечно, если диверсанты не выкинут какой-нибудь фортель. Допустим, если они, почуяв погоню, не свернут в тайгу подальше от дороги. Или если они не устроят засаду, надеясь исподтишка разделаться с теми, кто идет по их следу. Все могло быть, и это самое «все» необходимо было учитывать. Здесь нельзя было ошибаться — даже в мелочах. Потому что, по большому счету, никаких мелочей здесь и не было. Здесь любая мелочь могла стать решающей. Или-или. Или спецназовцы настигнут диверсантов, или они оторвутся от погони, или попытаются дать бой.
— Бой — это вряд ли, — усомнился Малой. — Из чего они станут по нам стрелять? Мы ведь пришли к выводу, что огнестрельного оружия у них нет. Они ведь туристы, не так ли? Для чего туристам оружие?
— Я думаю, не все так просто, — возразил Рябов. — Есть у них оружие, нет у них оружия — все это лишь наши предположения. А вдруг есть? Допустим, пистолеты? Разве это так сложно — утаить пистолет?
— Ну… — развел руками Малой.
— Вот тебе и ну, — сказал на это Рябов. — И потом, даже если у них нет пистолетов, нам радоваться нечему. Уж ножи-то у них наверняка имеются. А что, если они кинутся на нас врукопашную? Ты уверен, что ты их одолеешь? Они ничем не хуже нас. Мы — спецназ, и они тоже спецназовцы. К тому же они убегают, а мы догоняем. А загнанный зверь вдвое страшнее обыкновенного зверя.
— Так и что же? — не понял Малой. — Наше-то оружие при нас! И пускай они бросаются на нас с ножами, если у них есть такое легкомысленное желание! У них ножи, а у нас автоматы. Ну и кто в этой драке победит, как ты считаешь?
— Нам нужно брать их живыми, — вмешался в разговор Богданов. — Или ты об этом забыл? Они ценный пропагандистский материал. Мы их поймаем, и они расскажут всему миру, какое страшное дело задумали их хозяева. А мертвые не расскажут ничего.
— И что же ты предлагаешь? — спросил Малой.
— Геннадий прав, — сказал Богданов. — Ни к чему нам изображать героев и лезть на их ножи. Будем их гнать, держась от них на некотором расстоянии. Так, чтобы слишком с ними не сближаться и вместе с тем быть постоянно у них на виду. То есть чтобы они постоянно чувствовали, что мы где-то поблизости. И так, пока не догоним до самой Нижней Туры. А там их встретят. Ну а мы подопрем их с