Этот парень похоже настоящий придурок, но даже несмотря на это, я почувствовала, как внутри меня что-то теплеет. Я пила кофе, пытаясь скрыть нервы, и пыталась сосредоточиться на чём-то другом. После долгих лет печали моим постоянным спутником был гнев. Но потом злость прошла, и ничего не осталось. Я даже забыла, как это было хорошо — что-то чувствовать.
Мне нравилось, что он мне не нравился. Но тут я услышала шаги, приближающиеся к кухне.
— Я выхожу, — говорит кто-то.
Оборачиваюсь, всё ещё чувствуя на себе взгляд Макса, и вижу обнажённую женщину, которая уже была одета. Она подошла к Максу с коричневым кожаным рюкзаком на плече и обняла его за шею. Наклонилась, и он мгновение колебался, все ещё глядя на меня. Но потом повернулся к ней и позволил ей поцеловать себя. Значит, она его. Я рассматривала её гладкую кожу, тень под кепкой и подтянутое тело. Она была моложе его, и это меня удивило. Видимо, ребята не так оторваны от цивилизации, как я думала.
Кончик её языка на мгновение скользнул ему в рот, прежде чем она отстранилась. Я вернулась к своему кофе, чувствуя странное раздражение. Много ли людей будет приходить и уходить?
— Увидимся сегодня вечером? — спросила она Макса.
— Может быть, — ответил он, и после паузы повторил. — Может быть.
Она, должно быть, надулась, потому что снова поцеловала его и ушла. Я выдохнула с облегчением, радуясь, что он не познакомил меня с другим человеком.
— Хочешь помочь мне? — спросил Макс, и я посмотрела на него, забыв, о чём собиралась спросить. Они с сыном были очень похожи. Больше, чем мне показалось вчера вечером. Тёмные волосы, ленивая полуулыбка и постоянный озорной огонёк в глазах. Сколько лет Максу? Моему отцу было сорок девять, но Макс выглядел моложе. Ему, наверное, чуть больше сорока?
Он выглядел так, будто много времени проводит на солнце и поддерживает форму. Мой отец не был таким подтянутым. Я снова посмотрела вперёд и сделала глоток кофе.
— Помочь с чем? — спросила я.
— Увидишь, — ответил он. — Обувайся.
Макс ушёл, зовя Белку и Стрелку, и через мгновение собаки последовали за ним в сервис. Я чуть не закатила глаза. Его собак зовут Белка и Стрелка? Это что, отсылка к мультику?
Сделала ещё пару глотков остывшего кофе, вылила остатки и развернулась, направляясь обратно в спальню.
Обуваюсь, хватаю телефон и кладу его в задний карман. Но потом решаю, что лучше оставить его в покое. Взглянув на экран, колеблюсь лишь мгновение, прежде чем выключить его и поставить на зарядку. Закрыв за собой дверь, выхожу из комнаты и направляюсь к лестнице, прислушиваясь к двери сына — того, который встретила меня вчера. Интересно, проснулся ли он уже? Но тишина за дверью не даёт ответа.
Выйдя из дома, замедляю шаг и добираюсь до крыльца. Свет дня заливает всё вокруг, и я не могу удержаться, чтобы не повернуть голову вправо и не посмотреть на вершину пика, едва различимую сквозь деревья с этого низкого уровня. Глубоко вдыхаю, закрываю глаза на мгновение и наслаждаюсь ароматом деревьев и хвои. Волосы на моих руках встают дыбом от утреннего холода, но мне это даже нравится.
Деревья окружают дом, и я разглядываю их толстые стволы, вглядываюсь в тёмный лес вдали. Внезапно мне хочется идти. Я уверена, что можно часами бродить по этим местам, никого не видя и не слыша. Передняя терраса огромна, такая же широкая, как и внутренняя часть дома. Навес защищает её от солнца, а деревянные кресла-качалки и качели уютно расположились по краям.
Перед домом стоят пара машин, а за ним начинается густой лес. Вдалеке виднеется город — или мне так кажется. С этой стороны к дому ведёт гравийная дорога. Я ещё не заглядывала за дом, но думаю, что она приведёт меня глубже в лес.
Повернув голову направо, я вижу Макса, который идёт по подъездной дорожке и останавливается перед лестницей. Он снова надел рубашку.
— Ты умеешь ездить? — спрашивает он.
Лошади? Я просто киваю, предполагая, что он имеет в виду лошадь.
— А стрелять?
Качаю головой.
— Ты умеешь отвечать чем-то кроме кивков и односложных предложений?
Смотрю на него. Не привыкла к таким вопросам. Когда я не отвечаю, он лишь посмеивается, качает головой и жестом предлагает мне следовать за ним.
Схожу с террасы и иду по небольшому двору, покрытому островками грязи и редкими лужами. Роса с заросшей травы просачивается сквозь мои джинсы и попадает на ноги в бирюзовых кроксах. Следуя за Максом к сараю, замечаю, что серое дерево у фундамента трескается и гниёт.
Прежде чем мы доходим до входа в сарай, Макс поворачивает налево и открывает дверь нижней пристройки. Следую за ним через порог, и сразу же меня окутывает знакомый запах животных. Это конюшня.
Медленно отступаю, наблюдая, как он направляется к третьему стойлу. Он открывает дверь, и на свет появляется коричневая кобыла с яркими отметинами краски на морде и ногах. Она уже оседлана, и я перевожу взгляд на свои грязные кроксы. В комнате у меня есть кроссовки, но если я решу остаться, то, возможно, придётся купить в городе рабочие ботинки.
Макс берёт поводья и выводит лошадь из конюшни. Следую за ними, когда Егор подходит к нам и бросает пару лопат в кучу рядом с сараем.
— О боже мой, с тобой всё в порядке? — спрашивает он обеспокоенно, его взгляд скользит по мне.
Вижу, как его глаза останавливаются на моих джинсах, и он слегка улыбается. Замечаю, что мои дизайнерские скинни разорваны в нескольких местах, и местами бёдра выглядывают из-под тёмной ткани. И я вижу, как Макс смеется себе под нос.
Зубы скрипят, но ничего не говорю. Он дразнится, а я просто не в настроении.
— Алиса, — зовет Макс, и я подхожу к нему. Он держит стремя, и я, подняв руку, сжимаю поводья одной рукой, а другой хватаюсь за седло. Вставив левую ногу в стремя, я поднимаюсь и сажусь на лошадь.
Макс подтягивается и садится позади меня, его близость вызывает странное ощущение. Оглядываюсь, но он уже взял поводья, заставляя меня отпустить их. Хватаюсь за рожок седла, стараясь держаться подальше от него.
— Я сказала, что умею ездить, — говорю я, но он лишь цокает языком и подталкивает лошадь вперёд.
Мы скачем по двору, огибаем деревянный забор и оказываемся в лесу. Лошадь взбирается на крутой холм, и я сжимаю кулаки,