– Позволь мне, царица? – спросил он у меня, вставая.
Я согласно кивнула. Чарослав быстро обвел взором присутствующих и громко зачитал свиток – послание.
– Скорбную весть сообщаю тебе, Златовея Морозова. Твой муж, храбрый воин, Военег Морозов погиб при штурме крепости в Огриборске. Вражеская стрела пронзила его сердце в самый разгар боя. Его упокоили на высоком кургане близ той крепости. За неимением завещания и законных наследников, все имущество, земли и другое добро Военега Морозова достается тебе, Златовея из рода Ясных, как жене. Грамота на владение Налагией остается неизменной. Отныне и навсегда ты, Златовея Морозова, единственная наместница земель Налагии, от Северного океана до Севирии. Подпись: царь Елизарии – Пересвет Ладонежский.
Едва Чарослав закончил свою речь, как по залу пронеслись две волны. Одни поздравляли меня с подтверждением прав как царицы Налагии. Вторые слали соболезнования по кончине мужа.
Я же велела продолжать пир, а сама ушла с шумного веселья. Мне надо было подумать и побыть в одиночестве.
Я поднялась в дальнюю башню крепости.
Здесь на открытой площадке под крышей было свежо и гулял ветер. Мне нравилась такая погода, прохладная, чуть снежная. Жару я плохо переносила, как и большинство галанов. Два летних месяца, когда здесь в центре Налагии становилось так тепло, что зеленела трава и на короткие две недели вылезали подснежники, я обычно проводила на берегу Северного океана. Вода в нем прогревалась летом до десяти градусов, и мы с Ольгиной и Рутой с удовольствием купались. Нам было совсем не холодно, наоборот, приятно. Ведь у нас под кожей была тонкая жировая прослойка, которая не давала охлаждаться телу. Купались и другие жители-галаны, остальные люди редко залезали в холодную воду.
Мне нравилось в башне. Отсюда, с каменной возвышенности, почти с высоты птичьего полета открывался завораживающий вид на мой Светоград. Теперь прежний Светояр было не узнать. В разноцветных всполохах северного сияния острые крыши Светограда из красной черепицы переливались яркими отблесками. Городские заведения и жилые кварталы, просторные бани и торговые дома перемежались с площадями и круглыми местами силы для медитаций с высокими вертикальными столбами посередине. В этом мире не было религий, а люди общались со своими предками и богами на таких круглых открытых площадках, поднимая руки к небу или прикладывая ладонь к сердцу.
Я стояла на башне и любовалась градом, дальними заснеженными лесами и белыми просторами.
Думала о гибели Военега. Он был моим мужем, но все равно остался чужим мне человеком. Он был жесток со мной, желал моей смерти и отдал на утеху своему сыну, и это я прекрасно помнила. Да, я полюбила Чарослава и теперь была счастлива с ним. Но зло, причиненное мне Военегом, было огромным. Однако сейчас, в эту минуту, смотря на свою прекрасную и ледяную Налагию, я простила ему все. Мое сердце очистилось от обиды на него и теперь было открыто новой жизни. Я была свободна. Царь Елизарии признал мое наместничество, и я была рада этому. Наверное, в благодарность надо будет послать богатые дары царю Пересвету.
Позади послышались тяжелые шаги. Я даже не обернулась, чувствуя, что это Чарослав. Через миг он обнял меня сильными руками за плечи и вымолвил надо мной:
– Ты рада, что освободилась от него, чарушка?
– Да.
– Не сомневался. Тогда, может быть, завтра пойдем к Обручальному камню и скрепим наш союз навечно? Станем мужем и женой, как и положено?
Это было закономерно. Я любила Чарослава. Он оберегал, ценил и уважал меня. У нас был Владияр, и я снова носила ребенка. Весь этот год мы жили с ним как муж и жена. Логично, если бы мы обручились наконец, и он стал царем Налагии. К тому же на снежные земли этого царства, по моему мнению, Чарослав имел такие же права, как и я. Он был сыном Военега, да, бастардом, но единственным. И все же нетерпение Чарослава скрепить наш союз умилило меня.
– Прямо завтра пойдем? – спросила я лукаво.
– Да. Или у тебя есть другой избранник?
– Другой? – Это фраза вызвала у меня недоумение, и я обернулась. – Откуда же ему взяться? Ты же на пушечный выстрел к мне никого не подпустишь.
Я улыбнулась ему, он же остался серьезным. Я сказала это не в укор, а просто отметила, как неизменный факт.
– Не подпущу, – с горячностью ответил он, заглядывая мне в глаза. – Потому что ты моя. Любимая и прекрасная Вея. Никому тебя не отдам.
– Любимая? – опешила я. – Ты же говорил, любви нет?
Я прекрасно помнила, как когда-то давно Чарослав говорил, что не знает, что такое любовь, и не верит в нее. Оттого сейчас была искренне удивлена.
Он тут же вперил с меня горящий взгляд и тихо прошептал:
– Значит, я ошибался. Так что насчет Обручального камня?
– Согласна, пойдем завтра, – ответила я, чуть приподнимаясь на цыпочки и целуя его в губы.
Он счастливо рассмеялся мне в ответ и спросил:
– Как думаешь, царь Чарослав Морозов хорошо звучит?
– Прекрасно. Как и слово «отец», ты снова им будешь.
Услышав это, он весь встрепенулся, а его лицо просияло.
– Вижу, что Боги благословили наш союз. Надеюсь, будет снова мальчик.
После мы долго молча стояли с мужем на башне. Любовались сиянием на небесах и понимали, что наконец нашли ту землю, которая была предназначена нам свыше, еще до нашего рождения.
Нашу любимую снежную Налагию.