– Хорошо у них с продовольствием? – спросила я, когда мы уже приблизилось к большой зале, откуда слышался праздничный гул.
– Всего вдоволь. И сыра, и зерна, и овощей. Рыбы из местной реки добывают сколько нужно. Теплицы работают на всю мощь. Мандарины в них, как и у нас, растут. Да! Медведей только начали стричь. У них лето чуть позже нашего приходит. Открыли две суконные мастерские.
Сейчас по всей Налагии весной начиналась массовая стрижка медведей. Специальные мастера состригали шерсть более чем вполовину, а потом ее использовали для вязки и изготовления одежды. Одежда с медвежьей шерстью была теплой и носилась очень долго. Медведям же летом длинная шерсть была ни к чему. Когда в Налагию приходил короткое лето всего на два месяца и даже вырастала невысокая трава, медведям становилось жарко. А подстриженные звери прекрасно себя чувствовали. К зиме шерсть у медведей отрастала, и они снова были мохнаты и белы. А медвежья шерсть была очень хороша для изготовления теплой одежды.
Эту ежегодную стрижку по весне предложил делать Берн, и мы согласились. Теперь уже стало ясно, что на будущий год шерсти будет избыток, и я попросила Драгомира заключить торговые договоры для экспорта меховых вещей в соседние царства.
Теперь наша торговля с другими странами не просто процветала, а все более набирала обороты. Мы продавали все, что было в избытке: оранжевые бананы и красные апельсины, выращенные в теплицах, кедровые орехи и лечебные настойки из Зимнего цветка, теплые куртки и шубы, связанные из медвежьей шерсти, сыр и творог. Но самой большой статьей дохода была торговля «диковинным вещами и механизмами из Налагии». Так называли в других странах изобретения Некраса, которых теперь наши мастерские выпускали так много, что мы могли позволить себе продавать их за рубеж. Мы продавали световые рукоятки и фонари, разные механизмы для подъема тяжестей и станки, тепловые и солнечные батареи, даже повозки, которые приводились в движение паром и электричеством.
Однако первым правилом я положила, что прежде всего этими вещами должны быть обеспечены жители Налагии, которые все умные вещицы получали бесплатно.
На «диковинных вещицах» мы зарабатывали большие деньги, которые потом шли для закупа всего необходимого для жизни и процветания, чтобы народы Налагии ни в чем не нуждались.
Но самым грандиозным достижением за последние месяцы стало очередное изобретение Некраса. Вместе с Гордеем они трудились над этим почти полгода, провели кучу исследований, экспериментов, переделали все множество раз, чтобы достичь совершенства. Но в итоге у них все получилось.
Шаровидные Солнечные избы были уникальным творением Некраса и Гордея. Наполовину состоящие из стекла и отражающих частиц-зеркал с ионами серебра и лумидия, они накапливали в своих стенах сильнейшую жизненно энергию и заряженные частицы света от солнца. Эта энергия частиц воздействовала на организм человека оживляюще и омолаживающе. Достаточно было провести в такой избе пару часов, как здоровье восстанавливалось и набиралось крепости.
Солнечные избы теперь уже появились по всему граду. А вскоре должны были начать строиться по всему царству.
Именно болезнь Иринги и подобных ей жителей, в которых не было крови галанов, и способствовало этому изобретению. Некрас не мог позволить уехать любимой, оттого день и ночь работал над Солнечной избой.
Теперь всем жителям не галанам по назначению лекарей было необходимо дважды в неделю посещать подобные Солнечные избы не менее чем на час. Вкупе с чудесным омолаживающим эликсиром из Зимнего цветка это лечение давало замечательный результат. Такие как Иринга жители теперь не старели быстро и не болели. Их организм накапливал за этот час необходимые жизненные силы и вполне комфортно чувствовал себя в суровом северном климате. Теперь они могли жить в Налагии так же, как и галаны, и старели по естественным причинам, а не от разрушающего климата.
Иринга и Некрас поженились еще полгода назад и теперь жили семьей в своем каменном доме с мамой Некраса и его бабушкой. Я была рада за Ирингу, так как у моей бывшей служанки, которая теперь служила в учебном доме наставницей по поварскому мастерству, скоро должен был появиться малыш.
Учебные дома, аналог школ в нашем мире, в Налагии были устроены по виду способностей. Каждый маленький житель ходил именно в тот класс и обучался тому ремеслу, к которому у него были способности. Конечно, велись и общие предметы, такие как письмо, домоводство и счет. Но большую часть учебы дети проводили с мастерами именной той науки и мастерства, к которому более всего лежала их душа. Труды Красавы по устройству таких учебных домов и классов очень нравились всем. Дети с радостью ходили на учебу, ведь заниматься тем, что им нравилось, было так увлекательно. Кто-то мастерил поделки из дерева, кто-то выращивал тепличные растения, кто-то учился играть на гуслях. Все эти навыки потом выросшие дети с удовольствием применяли в жизни. Выбирая именно ту профессию, которая им по душе, а не за которую хорошо платят. Ведь денег в моем царстве никогда не было.
Мы с Чарославом вошли в арочный зал раньше обрученных. Пройдя на уготованные нам места, мы едва успели наполнить чарки медовухой, как появились Орей и Ольгина. Они держались за руки и выглядели очень довольными. Я была рада за Ольгину, что она наконец нашла свое женское счастье.
Я первая поздравила новоиспеченных мужа и жену, едва они сели за стол напротив нас. Далее началось шумное застолье с речами, шутками и громким весельем. Играли музыканты на гуслях, жалейках и тамбурине.
В самый разгар пира, когда громкие песни и залихватские танцы увлекли присутствующих, неожиданно в громадной зале появился взмыленный человек. Гонец, закутанный в неприметные одежды, с запорошенной снегом головой, прошел к нашему столу и громко заявил:
– Послание тебе, царица Налагии!
Музыка тут же стихла, а гонец протянул мне свиток с зеленой печатью. Послание было явно важным, ибо на краю свитка красовалась эмблема царя Елизарии.
Быстро раскрыв свиток, я прочитала первые строки. Замерла на минуту, чувствуя, что мое сердце стучит все сильнее, а когда дочитала до конца, облегченно выдохнула. Все присутствующие почтительно ждали, не понимая, пришло страшное известие или благостное.
Я протянула свиток Чарославу, который все это время напряженно смотрел на меня, и он быстро прочел содержимое. Его лицо преобразилось, а взор наполнился печалью