— Двести семьдесят зондов распределены по трем концентрическим сферам, — пояснил Котов. — Первая сфера уже активна и создает базовый периметр маскировки. Вторая сформирует «туман войны» непосредственно перед выходом основных сил. Третья предназначена для создания ложных целей и имитации присутствия несуществующих эскадр.
Дессе одобрительно кивнул. Сложная хореография РЭБ-зондов была неотъемлемой частью его стратегии — именно эта невидимая завеса должна была скрыть истинную мощь Северного флота от глаз Джонса до решающего момента.
— Расчетное время до полного развертывания системы? — спросил он.
— Четыре часа тридцать минут, господин адмирал, — отчеканил офицер. — Все зонды работают в режиме минимальной сигнатуры. До начала активной фазы их обнаружение практически невозможно.
Дессе перевел взгляд на новую группу голографических изображений, где детально визуализировались три главных направления атаки. В каждом секторе двигались синие маркеры, обозначающие корабли Северного флота. Павел Петрович еще раз мысленно проверил свой план.
— Передайте бригадному адмиралу Лисовскому: 1-я «ударная» должна поддерживать абсолютное радиомолчание вплоть до момента атаки, — распорядился командующий. — Их выход из «тумана войны» должен стать полной неожиданностью для Джонса. Любой преждевременный контакт поставит под угрозу весь план.
— Уже передано, господин адмирал, — подтвердил офицер связи. — Лисовский подтвердил получение инструкций. Его корабли движутся в режиме глубокой маскировки.
Дессе сделал несколько шагов в сторону отдельной голографической проекции — детализированной модели линкора «Юта». Внутренняя структура флагмана Джонса была представлена с поразительной точностью: палубы, переборки, системы защиты, вентиляционные шахты, лифтовые колодцы — всё, что могло пригодиться во время абордажа.
— Где он держит вице-адмирала Кантор? — спросил Дессе у самого себя, хотя прекрасно знал ответ. — Либо тюремный отсек на нижней, либо рядом с собой на верхней. Но опыт мне подсказывает, что Джонс переведет её в более защищенное место при первых признаках атаки — вероятно, в свою личную каюту или командный отсек.
Дессе медленно кивнул, его взгляд на мгновение задержался на фрагменте проекции, где располагался корабельная гауптвахта. Он знал, что Доминика подвергается допросам, возможно, пыткам. Эта мысль причиняла ему почти физическую боль, но внешне он оставался невозмутимым — «Северный Лис» никогда не показывал слабости перед подчиненными, хотя в последнее время такое случалось.
— В таком случае нам нужно быть готовыми к обоим сценариям, — произнес он ровным голосом. — Штурмовые группы должны иметь маршруты как к тюремному отсеку, так и к командному центру.
Контр-адмирал Котов, внимательно наблюдавший за командующим, подошел ближе.
— Господин адмирал, поступил новый отчет. Похоже, вице-адмирал Джонс перегруппировывает силы внутреннего кольца блокады. Это может означать, что он что-то подозревает.
Дессе бросил быстрый взгляд на обновленную тактическую карту. Действительно, несколько красных маркеров кораблей 34-й «резервной» дивизии изменили свои позиции вокруг Кронштадта.
— Не думаю, что он точно знает о нашем приближении, — задумчиво произнес Дессе. — Скорее, готовится к штурму самой крепости. Что в свою очередь только на руку нам — чем больше кораблей он сконцентрирует вокруг Кронштадта, тем уязвимее станет для удара с «флангов».
Он повернулся к офицеру связи:
— Установите защищенный канал с Саладзе. Мне еще раз нужно лично с ним переговорить.
Через несколько минут на одном из боковых экранов появилось изображение командного центра Кронштадта и сурового лица Вахтанга Саладзе с его характерными густыми усами.
— Каперанг Саладзе на связи, господин адмирал, — доложил он, отдавая честь.
— Вахтанг Георгиевич, — Дессе слегка кивнул. — Докладывайте о готовности.
— Все пятнадцать кораблей приведены в полную боеготовность, господин адмирал, — отрапортовал Саладзе. — Экипажи отдохнули и мотивированы. Ремонтные работы завершены насколько это возможно в наших условиях. Энергетические щиты заряжены на 92 процента, что превышает минимальный боевой порог. Крепостные орудийные платформы полностью функциональны и могут быть активированы в течение 30-ти секунд после поступления сигнала.
Дессе удовлетворенно кивнул.
— Хорошая работа, каперанг. Через два часа вы получите детальный временной код операции. В кодовой последовательности будет указан момент, когда вы должны начать прорыв. Синхронизация с основными силами флота — для вас абсолютный приоритет. Вы меня услышали?
— Понял, господин адмирал, — ответил Саладзе. — Прорыв блокады будет осуществлен в указанное время. Я лично гарантирую точность до секунды.
— И еще кое-что, Вахтанг Георгиевич, — добавил Дессе перед завершением связи. — Как только ваши корабли прорвутся сквозь внутреннее кольцо, ваша главная цель — линкор «Юта». Вам нужно оттянуть на себя как можно больше кораблей сопровождения, чтобы облегчить подход наших абордажных модулей.
— Будет выполнено, господин адмирал, — Саладзе снова отдал честь. — Мы устроим Джонсу такую головомойку, что ему будет не до защиты своего флагмана.
Когда связь по секретному каналу с Кронштадтом была прервана, Дессе обернулся к Котову.
— Как продвигается подготовка абордажных групп?
— Полковник Шварценберг доложил о полной готовности, — ответил контр-адмирал. — Девять рот щитоносцев распределены по двадцати штурмовым модулям. Системы маскировки новейшего образца, усиленные генераторами помех. Первые шесть минут после запуска их будет практически невозможно обнаружить даже на близких дистанциях.
— Шесть минут, — повторил Дессе. — Этого должно хватить для преодоления основной части пути к «Юте».
Он посмотрел на хронометр — до начала операции оставалось чуть более трех часов.
— Передайте всем командирам кораблей: последний инструктаж через час, — распорядился Дессе. — А сейчас мне нужно лично проверить готовность штурмовых групп на «Будапеште».
Уже направляясь к выходу из командного отсека, он остановился, будто вспомнив что-то важное.
— И, Пантелеймон Матвеевич, вы остаетесь здесь, — обратился он к Котову. — На время моего отсутствия на флагмане вы принимаете командование операцией. Если со мной что-то случится во время абордажа, вы должны довести сражение до победного конца. Любой ценой.
Взгляд «Северного Лиса» в этот момент был необычно проникновенным, что несколько смутило контр-адмирала.
— Всё пройдет успешно, господин адмирал, — попытался заверить его Котов, наконец, осознав главную причину своего здесь находжения. — Вы вернетесь с вице-адмиралом Кантор, и мы разгромим Джонса.
Дессе лишь коротко кивнул, не выразив ни согласия, ни опровержения, и покинул мостик…
* * *
Ангарный отсек тяжелого крейсера «Будапешт» больше напоминал муравейник — десятки людей двигались в кажущемся хаосе, который на самом деле был строго упорядоченной активностью. Техники проверяли системы абордажных модулей — небольших, но мощных кораблей, способных на высокой скорости преодолевать защитные системы крупных линкоров. Медики распределяли боевые стимуляторы и инъекции на случай тяжелых ранений. Щитоносцы калибровали свои винтовки, проверяли заряды гранат и работу плазменных штыков.
В центре этой активности стоял полковник Шварценберг. Его броня, украшенная традиционными мадьярскими узорами, выделялась среди стандартных скафандров щитоносцев. Заметив входящего в ангар Дессе, полковник быстро направился к нему, отдавая честь.
— Господин адмирал, — Шварценберг выпрямился по стойке