Верещагин кивнул, восхищаясь продуманностью плана своего командира. Несмотря на внешнюю простоту и некоторую грубоватость, Вахтанг Саладзе был блестящим тактиком, воспитанным в лучших традициях имперского космофлота.
— Господин каперанг! — окликнул их дежурный оператор дальних сканеров. — Фиксирую странные возмущения в пространстве у главного транспортного коридора! Похоже на активацию РЭБ-генераторов большой мощности!
Саладзе и Верещагин немедленно подошли к главному тактическому столу, где голографическая проекция системы «Ладога» уже отображала необычную активность в указанном секторе.
— «Туман войны», — с одобрительной улыбкой произнес Саладзе. — Классическая тактика Северного флота. Адмирал Дессе скрывает свои силы, чтобы Джонс не мог оценить их численность и состав.
— Но судя по размеру этого «тумана», там может быть целая дивизия, — заметил Верещагин, внимательно изучая показания сканеров.
— Или всего несколько кораблей, — парировал Саладзе. — В этом вся прелесть данной тактики. Противник не может этого узнать до определенного момента. Джонс сейчас мучается этой же загадкой.
Словно в подтверждение его слов, офицеры заметили, как корабли внешнего кольца блокады начали перемещаться, стягиваясь к зоне возмущений. Американец перегруппировывал свои силы, пытаясь подготовиться к неизвестной угрозе.
— Система внутренней связи в крепости, — распорядился Саладзе. — Передайте всем кораблям: приготовиться к прорыву блокады по моему сигналу. Как только Дессе атакует блокадный периметр, мы должны быть готовы выйти и ударить Джонсу в тыл.
— Есть, господин каперанг! — отсалютовал офицер связи.
— И включите полное сканирование всех секторов, — добавил Саладзе, возвращаясь к тактической карте. — Дессе не зря получил прозвище «Северный Лис». Если он устраивает демонстрацию с одной стороны, значит, готовит удар с другой.
Офицеры командного центра быстро выполняли распоряжения, и вскоре сканеры были настроены на максимальную чувствительность, обшаривая космос вокруг Кронштадта в поисках скрытых перемещений.
— Господин капитан, — с осторожностью произнес Верещагин, когда они остались относительно наедине, — возможно, мы имеем дело с обманом. Вице-адмирал Кантор могла говорить под принуждением.
Саладзе задумчиво наклонил голову, рассматривая голографическое изображение системы.
— Я знаю Доминику много лет, Орест Петрович, — медленно произнес он. — Ни одна сила во вселенной не заставила бы её произнести то, что мы услышали, если бы это не было правдой. Если она говорит, что Дессе в системе — значит, он здесь.
— Но эта внезапная перемена… сначала она словно сдалась, а потом…
— Это была актерская игра, мой друг, — улыбнулся Саладзе. — Вице-адмирал разыграла спектакль, чтобы Джонс позволил ей обратиться к нам напрямую. Я почти уверен, что сообщение о прибытии Дессе — это не импровизация, а изначальная цель всей этой пантомимы.
— Хитро, — уважительно кивнул Верещагин. — И рискованно. Джонс наверняка сейчас в ярости.
— За что я и уважаю вице-адмирала Кантор, — Саладзе вздохнул. — Она всегда ставила успех операции выше собственной безопасности. Именно поэтому в её 12-й «линейной» дивизии офицеры шли в огонь по первому её слову.
Их разговор прервал новый доклад оператора дальних сканеров:
— Господин каперанг! Фиксирую выход из «тумана войны» первых кораблей! Это… — оператор сделал паузу, всматриваясь в показания приборов, — это линкоры «Петропавловск» и «Архангельск»! Точно, это корабли 3-й «линейной» дивизии!
Саладзе и Верещагин стремительно подошли к главному экрану, где уже отображалась тактическая картина разворачивающихся событий. Из густой электромагнитной пелены «тумана войны» действительно показались два имперских линкора. Следом за ними выходили крейсера и эсминцы сопровождения, выстраиваясь в классический боевой порядок наступления.
— Началось, — тихо произнес Саладзе, наблюдая, как первые лучи плазменных орудий прорезают космическую пустоту. — «Северный Лис» открыл охоту.
В это время первые эскадры 3-й «линейной» дивизии северян стремительно продвигались к блокадному кольцу Джонса.
— Интересно, это главный удар или отвлекающий маневр? — задумчиво произнес Верещагин, наблюдая за разворачивающимся сражением.
— Боюсь, у нас недостаточно данных для ответа, — покачал головой Саладзе. — Дессе никогда не действует по шаблону. Но одно я знаю точно: если он решил вернуть Кронштадт и освободить вице-адмирала Кантор, то все эти маневры — лишь часть гораздо более сложного плана.
В подтверждение его слов оператор дальних сканеров снова подал голос:
— Господин каперанг! Фиксирую новые возмущения в третьем секторе орбиты! Похоже, там тоже появился «туман войны»!
— А вот и вторая часть плана, — улыбнулся Саладзе. — Джонс стягивает свои основные силы к первой точке прорыва, а Дессе готовит удар с совершенно другого направления.
Командный центр крепости Кронштадт кипел активностью. Офицеры отслеживали перемещения кораблей, анализировали тактические развертывания противоборствующих сторон, готовились к собственному участию в сражении. Атмосфера предвкушения и напряжения становилась почти осязаемой.
Верещагин приблизился к своему командиру и тихо спросил:
— Вахтанг Георгиевич, когда, по-вашему, нам следует вступить в бой?
Саладзе задумчиво потер подбородок:
— Нужно выбрать идеальный момент, Орест Петрович. Слишком рано — и мы растратим эффект неожиданности впустую. Слишком поздно — и рискуем остаться в стороне от решающего сражения. Думаю, нам стоит дождаться, когда Джонс будет вынужден разделить свои силы для отражения двух одновременных атак. Вот тогда мы и ударим — внезапно, со всей мощью наших кораблей и крепостных орудий…
Командный центр замер в напряженном ожидании. Все взгляды были прикованы к тактической карте, отображающей начало грандиозного сражения, разворачивающегося вокруг Кронштадта…
Глава 4
Прошло несколько часов, Северный космофлот приближался к центральной планете, готовясь атаковать. В командном отсеке авианосца «Петр Великий» был слышен приглушенный гул голосов. Дессе медленно обошел стол, его пальцы время от времени касались голографических изображений кораблей, словно он мог почувствовать холодный металл их корпусов. Рядом из старших офицеров находился только контр-адмирал Котов, которого Павел Петрович снова вызвал к себе на флагман.
— Пора забыть о поражении в Новой Москве, — произнес Поль Дессе, останавливаясь у модели Кронштадта. — И в отличие от той кампании, здесь у нас нет права на ошибку.
Контр-адмирал Котов шагнул вперед, его лицо выражало сдержанное беспокойство.
— Планирование учитывает все возможные сценарии, господин адмирал флота, но я всё же обязан озвучить свои сомнения. Ваше личное участие в абордажной операции — неоправданный риск для командующего.
Дессе поднял взгляд от голограммы. Между ним и Котовым на мгновение повисло напряжение, которое ощутили все присутствующие на мостике вахтенные офицеры.
— Я ценю вашу заботу, Пантелеймон Матвеевич, но решение принято, — холодно произнес командующий. — Мы здесь для обсуждения деталей плана, а не моего участия в нем.
Котов отступил, понимая, что любые дальнейшие возражения бесполезны. За годы совместной службы он хорошо изучил характер «Северного Лиса» — когда тот входил в такое состояние решимости, переубедить его было невозможно.
— В таком случае, позвольте представить последние данные по расположению РЭБ-зондов, — сказал контр-адмирал, активируя дополнительный слой голограммы.
В воздухе