— Я готов на все, что потребуется, Рич, — холодно ответил Джонс. — У нас уникальная возможность завладеть не только стратегически важной крепостью, но и имперской казной. Ты понимаешь, что это значит?
Для Илайи Джонса казна имела особую ценность — не как личное богатство, а как козырь в сложной политической игре. Он планировал вернуть эти сокровища законному императору Ивану Константиновичу, тем самым обеспечив себе место в ближайшем окружении юного монарха. В отличие от других участников конфликта, «янки» Джонс не стремился завладеть империалами — его амбиции были более прагматичными. Он хотел стать неприкасаемым адмиралом при новом дворе, получить должность и, возможно, даже княжеский титул. В Американской Республике путь наверх для таких, как он, был закрыт — там правили старые сенаторские династии. А вот в Российской Империи для талантливого военачальника открывались практически безграничные возможности.
— Чтобы завоевать доверие императора, мало просто вернуть ему казну, — заметил Колби.
— Именно так, — согласился Джонс. — И для этого мне нужен контроль над Кронштадтом. Не просто блокада, а полный контроль. С крепостью и казной в моих руках, Иван увидит во мне не просто очередного адмирала, а человека, способного помочь ему вернуть трон.
Колби кивнул, принимая логику своего командира. Возможно, методы Джонса и вызывали у него некоторые сомнения, но стратегические цели были ясны и обоснованы.
— Возвращаясь к насущным проблемам, сэр, — сказал старший помощник, переводя разговор в более практическое русло. — Наши разведчики доложили о возможном перемещении нескольких кораблей Дессе во по этим маршрутам. Данные пока неподтвержденные, но…
— Дессе не осмелится напасть с теми силами, что у него остались после Новой Москвы, — перебил его Джонс. — Он потерял более половины своих кораблей в том сражении. Даже если он соберет все оставшиеся вымпелы, их будет недостаточно, чтобы прорвать нашу блокаду.
— Возможно, вы правы, сэр, — согласился Колби. — Но все же, я бы рекомендовал усилить патрулирование дальних секторов и установить дополнительные зонды.
— Разумная мера, — кивнул Джонс. — Сделайте, как считаете нужным.
В этот момент дежурный офицер связи подал голос:
— Господин вице-адмирал, сообщение сразу с нескольких зондов разведки. Они зафиксировали слабые инверсионные следы сразу нескольких десятков кораблей в двадцати двух миллионах километров от нас… Движутся в сторону Санкт-Петербурга!
Джонс и Колби мгновенно переключили внимание на соответствующий сектор голографической карты.
— Характер возмущений? — резко спросил Джонс.
— Классический паттерн перемещения крупных кораблей, сэр, — ответил офицер связи. — Но очень слабый, как будто… как будто кто-то пытается замаскировать свое присутствие.
— Дессе, — произнес Джонс, заиграв желваками. — Он все-таки решился, несмотря на повреждения своих кораблей… Да, командующий Северного флота действительно — самый опасный наш противник. К тому же, — добавил он с легкой улыбкой, — у него есть дополнительная мотивация.
— Какая же? — не понял Колби.
Джонс кивнул в сторону экрана, отображающего тюремный отсек:
— Доминика Кантор. Она больше, чем просто офицер для Дессе. Намного больше.
— Вы думаете, он рискнет флотом ради одного человека? — недоверчиво спросил старший помощник.
— Именно поэтому «Лис» так опасен, Ричард, — ответил Джонс. — В нем сочетаются безжалостный расчет стратега и иррациональная привязанность к своим людям. Особенно к этой женщине.
Он повернулся к офицеру связи:
— Передайте всем кораблям дивизии: боевая тревога!
— Не рановато ли для боевой тревоги, сэр? — с сомнением в голосе произнес его старпом. — Противнику до нас идите еще часов двенадцать…
— А боевая тревога объявлена мной не для приближающихся кораблей Дессе, — загадочно ухмыльнулся Илайя.
— Тогда для кого? — удивился Колби.
— Для крыс, что сидят в Кронштадте, — кивнул Джонс, указывая на голограмму крепости.
Глаза Джонса сузились, и на мгновение в них мелькнуло что-то, напоминающее предвкушение охотника перед решающим броском. «Северный Лис» приближался, и у Илайи оставалось не так много времени для захвата космической крепости и контейнеров имперской казны.
— Приведите капитана Надя, — коротко приказал американец, — казнь надо ускорить…
Глава 3
Космическая крепость висела в пустоте, словно исполинская металлическая жемчужина, обрамленная ореолом мерцающих энергетических щитов. Стационарные орудийные платформы, точно острые шипы, выступали из идеально гладкой поверхности бронированной сферы, готовые извергнуть смертоносную плазму в любой корабль, осмелившийся приблизиться к Кронштадту.
Внутри этой рукотворной планеты, в центральном командном пункте, каперанг Вахтанг «Ваха» Саладзе, командир линкора «Переяславль», неподвижно стоял перед главным тактическим экраном, наблюдая за окружающим пространством через внешние сканеры крепости. Его крупная фигура, облаченная в черный китель с капитанскими нашивками, отбрасывала длинную тень на металлический пол. Густые черные брови сходились на переносице в одну линию, придавая его лицу выражение вечной суровости.
С момента, когда корабли Илайи Джонса нанесли поражение эскадре вице-адмирала Кантор и замкнули блокадное кольцо вокруг Кронштадта, прошло уже несколько дней. Пятнадцать кораблей Северного флота, запертых внутри крепости, были приведены в полную боевую готовность. Их экипажи посменно несли вахту, поддерживая работу систем и готовясь отразить возможный штурм четырех «врат» Кронштадта.
— Новое сообщение со сканеров, господин каперанг, — доложил дежурный офицер мониторинга, молодой лейтенант с бледным от постоянного нахождения в искусственной среде лицом. — Один из кораблей Джонса совершил маневр, приблизившись к внешнему периметру оборонительной зоны.
— Показать на тактической карте, — приказал Саладзе, не отрывая взгляда от главного экрана.
Голографическая проекция в центре командного пункта изменилась, выделив один из кораблей блокадного кольца — легкий крейсер, медленно дрейфующий вдоль невидимой линии, за которой начинала работать автоматическая система защиты крепости.
— Что он там вынюхивает? — пробормотал себе под нос Вахтанг Георгиевич, подходя ближе к голограмме. — Проверяет наши рефлексы или ищет слабое место?
— Возможно, просто оценивает дальность действия наших орудий, — предположил старший офицер по вооружению. — Мы не открывали огонь уже тридцать шесть часов.
— Хочет проверить, не заснули ли мы тут? — Саладзе усмехнулся, и его усы дрогнули. — Что ж, покажем американцу, что мы не дремлем. Орудийную платформу номер двенадцать к бою! Один предупредительный выстрел.
— Есть, господин каперанг! — отсалютовал офицер по вооружению, и его пальцы быстро заскользили по сенсорной панели. — Платформа двенадцать, наведение… готово! Огонь по вашей команде.
— Огонь! — спокойно скомандовал Саладзе.
Через наружные камеры офицеры наблюдали, как одна из орудийных платформ развернулась, направив свое жерло на приблизившийся крейсер. Яркая вспышка плазменного заряда озарила пространство, и мгновение спустя разряд растворился в нескольких сотнях километров от носовой части крейсера Джонса, показывая тем самым, что канониры стационарных орудий следят за любым нарушителем. Корабль тут же развернулся и на полной скорости устремился прочь от опасной зоны.
— Так-то лучше, — удовлетворенно кивнул Саладзе. — Пусть не забывают, что у нас есть зубы.
На мостике повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь приглушенными