Внимательно слушавшие его казаки принялись мрачно переглядываться. Они понимали, что после подобной акции у каждого в горах появится как минимум по десятку кровников. Но и уйти тоже не могли. Отступи они сейчас, и дальше людей начнут воровать прямо из города. Спускать подобное было просто нельзя. Такие выступления нужно пресекать сразу, и жестоко.
– Мы с тобой, княже, – шагнув вперёд, твёрдо ответил командир отделения артиллеристов.
Такого понятия, как отделение, в казачьем войске не существовало. Взводы делили на десятки. А артиллеристов было всего шестеро. Но Руслан, по уже устоявшейся привычке, называл их батареей.
– Все так думают? – обвёл казаков тяжёлым взглядом Шатун. – Добре, – кивнул он, увидев согласные кивки. – Благодарствую, браты. Я не забуду. А вы что скажете? – повернулся он к хорунжему и бойцам группы пластунов.
– С тобой, княже, – шагнул вперёд Роман.
– С тобой, – вздохнув, перекрестился хорунжий.
– Не забуду. До гробовой доски помнить стану, – решительно кивнул Руслан, сжимая пудовые кулаки.
Этот час тянулся для него, словно месяц. Нервы буквально звенели от напряжения, но он делал всё, чтобы не показать своего состояния. Неожиданная вспышка выстрелов заставила парня забыть обо всех проблемах и резко развернуться в сторону аула. Там и вправду что-то происходило. На улице завязалась яростная перестрелка. После несколько всадников вырвались за околицу и, нахлёстывая коней, понеслись куда-то в глубь долины.
Казаки изготовились к стрельбе и открыли крышку снарядного ящика, ожидая команды на открытие огня. Миномёты уже были наведены, так что оставалось только опустить мину в ствол. От аула отделилась группа всадников и на рысях направилась в сторону казаков. Быстро подняв бинокль, Руслан не сдержал вздоха облегчения. Среди всадников он рассмотрел свою Катерину. Первыми ехали ходжа и Ахмат. Впрочем, это было понятно. Это была своего рода гарантия, что казаки не начнут стрелять раньше, чем горцы доедут до них.
Вскочив на коня, Руслан шагом направил Беса им навстречу. Остановившись метрах в тридцати от миномётов, Шатун положил карабин поперёк седла и замер, ожидая развития событий. Подъезжая, Ахмат направил коня чуть в сторону, пропуская Катерину мимо себя. Девушка, прикусив нижнюю губу, поравнялась с мужем и, бросив на него быстрый взгляд, опустила голову.
– К казакам езжай, – тихо скомандовал Руслан, и Катерина покорно тряхнула поводьями.
– Мы вернули твою жену, князь, – устало произнёс Ахмат.
Только теперь Руслан рассмотрел повязку у него на плече.
– Османы решили, что лучше знают, как быть? – уточнил он, кивая на повязку.
– Эти псы потеряли и честь, и совесть. Про инглизов я и говорить не хочу, – скривился горец. – Грозили взять и наших женщин, если мы решим отдать твою.
– Куда они поскакали? Мы же разрушили тропу на перевал, – насторожился Руслан, вспомнив умчавшуюся группу.
– Есть одна тропа, которая идёт по хребту. По ней можно дойти до самого Дербента.
– Дальше море и граница империи, – понимающе кивнул Шатун.
– Да. Но только они не знают, где именно начинается эта тропа. Мы догоним их. И тогда будет наш суд, – зло добавил ходжа. – Отдай нам того инглиза, – кивнул он на пленника. – Эти псы посмели угрожать всему роду. Их надо наказать.
– Хорошо. Дай мне слово, что они не уйдут из этой долины живыми, и я отдам его тебе, – решительно кивнул Шатун.
– Клянусь тебе в том бородой пророка, – ответил ходжа, молитвенно сложив руки.
– Роман! – обернувшись через плечо, окликнул Шатун своего пластуна. – Тащи сюда ту тварь британскую.
Казак, не касаясь стремени, взлетел в седло и, дернув аркан, заставил пленного подняться. Подтащив его к горцам, он одним движением распустил петлю и пинком в спину бросил пленного к ногам коня ходжи.
– Он твой, почтенный. Да будет над вами милость Всевышнего, – склонив голову, произнёс Руслан.
– Над вами его милость, князь, – отозвался ходжа. – Таким врагом, как ты, нужно гордиться. Не держи зла. Мы и вправду не знали, что затеяли эти дети порока.
– В моём сердце нет зла к жителям этого аула. Я вообще не злюсь на горцев. Знаю, что их обманывают вот такие ублюдки. Ахмат, ты гостил в моём доме, и мы говорили с тобой об этом. Помнишь?
– Я помню каждое слово, которое было там сказано, – кивнул горец. – И я передал их нашим старейшинам.
– Знаю. Потому из вашего аула не ушёл в набег ни один воин, – едва заметно улыбнулся Руслан в ответ. – Но и мы не приходили сюда. Ни с оружием, ни с товарами. Мы вообще не трогали вас. Совсем. Вы жили своей жизнью, и никто не смел говорить вам, как надо поступать. Разве не так?
– Это так, – коротко кивнул Ахмат.
– Так зачем вы снова стали вести дела с этими людьми? – тут же последовал вопрос.
– Они пришли и сказали, что давно в дороге и хотят вознести молитву Всевышнему в мечети, – вздохнул ходжа. – А в ауле они уже стали гостями.
– Что ж. Они пришли с чёрными мыслями и обманули вас. Значит, больше в вашем ауле для них не должно быть ни куска хлеба, ни глотка воды, – быстро сделал вывод Руслан.
– Так и будет, – решительно кивнул ходжа. – Убегая, они убили двух старейшин.
– Да примет Всевышний их души, – моментально отреагировал Руслан. – Ас-салам, воины.
– Ас-салам, князь, – раздалось в ответ, и горцы развернули коней.
* * *
– Ну, тихо, милая, тихо, – еле слышно бурчал Руслан, пытаясь хоть как-то успокоить жену.
Похороны полковника Вяземского проходили хоть и не пышно, но как и положено по статусу, со всеми воинскими почестями. Шатун уговорил полковника от артиллерии выделить на время пушечный лафет, на котором и везли гроб на кладбище. После караул из казаков, по его команде, выдал троекратный залп над могилой. Всё это время Катерина как-то умудрялась держать себя в руках, но когда комья земли застучали по доскам, не удержалась, разразившись судорожными рыданиями.
Бросив в могилу горсть земли, Руслан прижал к себе жену и не отпускал до самого окончания похорон. Собравшиеся проводить доблестного полковника в последний путь офицеры крестились, тихо шепча молитву, и поглядывали на замершую пару. Каждый из них невольно ставил себя на место Руслана, пытаясь ответить, смогли бы они вот так запросто отбить собственную семью у похитителей. И получаемый ответ их явно не радовал.
Уже на выходе с кладбища к Руслану подошёл тот самый полковник, что распорядился выдать лафет, и, попросив у Катерины прощения, отозвал парня в сторону. Усадив жену в коляску, Шатун шагнул к офицеру и первым делом поблагодарил его за услугу. Кивнув, полковник поправил фуражку и, махнув на какую-то свою