На справедливость я уже не рассчитывала. Только на себя. Поэтому закрыла глаза, обратилась к своему внутреннему дару и требовательно сказала:
– Дух земли! Появись!
Приоткрыв один глаз, я убедилась, что ничего на арене не меняется – все таже нечестная битва и никаких духов.
– Тер’Аххарн! Я Видящая и я призываю тебя!
Снова тишина.
Но я не сдавалась. То так, то эдак я звала его снова и снова, вкладывая в этот зов всю свою душу.
Только почему-то откликнулся не дух, а чертова чесса Витони, которую уже подлатал один из княжеских целителей. Она неслась ко мне в сопровождении десятка стражников и ее лицо было искажено дикой злобой и яростью.
– Схватить девку!
Взмах драконьего хвоста откинул большую часть ее сопровождающих. Поломанными куклами они покатились по земле, но сама чесса и еще двое ее приспешников смогли увернуться и продолжали нестись ко мне:
– Поместье и графский титул тому, кто притащит ее ко мне!
От другого входа к ним неслось подкрепление.
Теперь Кириану приходилось не только сражаться с Шайриссом, выдерживать атаку магов, но и занимать такую позицию, чтобы не подпускать ко мне остальных.
Как бы силен он ни был, но противников слишком много. Они сыпались со всех сторон, не давая перевести дыхание. Кир был вынужден распылять силы и внимание, концентрируясь на моей защите, и вражеские удары все чаще достигали цели.
Я окончательно рассвирепела.
Что за игра такая, в которой все против одного?
Это нечестно. Я бы отдала Киру все силы, которые у меня были, только толку от них никакого. Посредственная лекарка, умеющая читать. Только и всего.
Единственный способ уравновесить несправедливость – использовать дар Видящей. Пусть я до сих пор не научилась полноценно им пользоваться, но в душе кипела такая сокрушительная ярость, что мысли сами вспыхивали голове, возникая словно из ниоткуда и складываясь в четкую картину.
Будто в тумане я схватила острый, оплавленный обломок камня и полоснула им сначала по одной ладони, потом по другой. Опустившись на колени, прикоснулась к содрогающейся от боя земле здоровой рукой, потом, морщась от боли, неуклюже положила перебитую, и позволила свои силам вырваться на волю.
– Не смей, – раздался крик чессы Витони.
Я не слушала ее. Вместо этого открыла душу на распашку и снова позвала:
– Тер’Аххарн, явись мне. Я готова назвать твоего преемника.
Мелкие камешки начали подрагивать и покрылись золотистыми искрами.
Мои силы все глубже и глубже уходили в землю, приклеивая меня намертво, соединяя с ней воедино. Я не сопротивлялась, наоборот стремилась навстречу, отдавая всю себя. Мне ничего не жаль, мне ничего не надо лично для себя. Все, чего я хочу – это спасти Кира и покарать несправедливость, столько десятилетий процветающую в обманчиво красивой и порядочной Калирии. Я хочу восстановить баланс. Это мое право и моя обязанность, как единственной живой Видящей.
С каждой моей мыслью, каждым словом, беззвучно прошептанным побелевшими от напряжения губами, земля под ладонями раскалялась все сильнее. Теперь золотистые искры бегали по моим пальцам, щекоча кожу и балуясь мимолетными горячими уколами. Они то отскакивали от меня, то набрасывались словно волна на берег, с каждым разом поднимаясь все выше и выше. Отдельные искорки уже добегали до самых плеч.
Все происходящее на арене я видела будто в тумане. Огромные глыбы драконов, всполохи магических молнии, мечущиеся силуэты стражников.
…Один из них бежал ко мне. Проскочил между лап у Кира, уклонился от шипастого хвоста и, перекатившись по обломкам стены, оказался рядом.
Я видела, как он широко замахивается мечом, метясь по моим рукам, вцепившимся в землю. Как острое лезвие ловит отблеск очередного магического разряда, полыхнувшего над ареной, и начинает неотвратимо опускаться.
Уклониться я и не пыталась, только сильнее вцепилась в землю.
Его движения становились все медленнее и медленнее, пока окончательно не замерли. Меч остановился всего в нескольких сантиметрах от моих рук, перекошенное гневом лицо так близко, что я видела покрасневшие сосудики в вытаращенных глазах.
Замер не только он, но и все остальное.
И когда весь мир превратился в неподвижную вереницу образов, я увидела ЕГО.
Глава 22
Он был похож на тень, на туман и одновременно на грозовое облако. На завиток коварной волны, готовой снести с побережья целый город. И на пылевую бурю, надвигающуюся с пустыни. На непроглядную тьму ночи и обжигающе яркий блеск золотого огня.
Испытав приступ благоговейного страха, я отшатнулась, в тщетной попытке подняться на ноги и убежать, но не смогла сдвинуться с места. Руки намертво приросли земли, став корнями, удерживающими на месте.
Мне не сбежать…
Чем ближе он подбирался, стелясь над землей, но не касаясь ее, тем сильнее наполнялась страхом моя душа.
Потом страх сменился волнением. Затем трепетом. Потом диким, всеобъемлющим восторгом.
Мне незачем бежать. Он так красив…
Его сияние пленило меня, как мотылька, бездумно летящего на свет фонарей.
Единственное, чего мне хотелось – это ощутить его благодать. Проникнуться ей, укрывшись словно теплым покрывалом, отдав взамен все.
Разве есть в этом мире что-то, чем стоило дорожить? Жизнь, здоровье, какие-то нелепые мечты и желания? Все это пустое, мимолетное, не оставляющее даже малейшей царапины на теле вечности.
Мне хотелось, чтобы он принял меня в свои объятия, приласкал, забрав себе все страхи и тревоги. Я рыдала от счастья, что он обратил на меня свое божественное внимание и была готова умолять забрать меня – хоть в лучший мир, хоть на самую страшную казнь. Ради него я приму ее с радостью, пожертвую чем угодно – рукой, ногой, глазами, сердцем. Мне ничего не жалко!
Сквозь звон в голове пробилась какая-то странная, болезненная мысль. Я не успела ее ухватить – она ускользнула так же быстро, как и появилась, оставив после себя горьковатый привкус и тревогу в моей преисполненной блаженством душе.
Я не хотела об этом думать, мне не нужны были ни эти тревоги, ни мысли, я хотела быть ближе к Тер’Аххану, хотела раствориться в нем…
Мысль снова кольнула, в этот раз задержавшись чуть на дольше и принеся с собой размытые образы людей.
Я не знала кто это. Да и какая разница, когда сам дух земли обратил на меня свое внимание? Я уже чувствовала его дыхание – обжигающе горячее и в то же время холодное, полное свежести бескрайнего зимнего леса и соленого привкуса моря. В нем искрились земляничные брызги и кислинка зеленых яблок, которые росли у