Глава 2
Пока отец с гостями отправился в рабочий кабинет, а мать отдавала распоряжения по предстоящему ужину, мы с Дариной убежали наверх.
Если моя комната все это время оставалась нетронутой и напоминала жилище девочки-подростка, то у нее все было иначе. Ничего не осталось от моих воспоминаний – новая мебель, новые занавески на окнах, даже настроение комнаты стало другим. Взрослым.
На туалетном столике вместо безделушек стояли цветные бутылочки с духами и кремами, появилась шкатулка с украшениями. На кровати больше не было большого плюшевого кота, с которым сестра так любила в детстве засыпать.
Это царапнуло, задевая какие-то непонятные струны глубоко внутри. И хотя я была рада возвращению, на языке оставался привкус горечи. Ощущение того, что я пропустила целую жизнь, давило на плечи, как и осознание того, что ничего уже не будет как прежде. Мы выросли.
В отличие от меня Дарина не печалилась. Она порхала по комнате и неустанно болтала:
– Ох, Ванесса. Ты не представляешь, сколько всего мне надо тебе рассказать! – она распахнула шкаф и принялась копаться в вещах, аккуратно развешанных на плечиках, – Если бы ты только знала, как сильно я на тебя злилась, когда ты уехала! Если бы ты только знала! Уууу…
– Я-то в чем виновата? Моего мнения никто не спрашивал.
– Я сначала ревела днями напролет, а потом начала сердиться. Злилась, что у тебя есть дар, а у меня нет. Злилась, что ты не отказалась ехать в этот дурацкий Май-Брох. Знаешь, о чем я мечтала? Что однажды ты сбежишь из своей тюрьмы, тайком проберешься обратно в усадьбу, и я буду прятать тебя на чердаке. Представляешь? Глупость какая.
– Почему же глупость, – я усмехнулась, – я мечтала о том же. Только хотела прятаться не на чердаке – там пыльно, а в погребе. Потому что там еды много.
После этих слов мы обе прыснули со смеху, а Дарина, поддавшись чувствам, снова стиснула меня в объятиях:
– Я очень рада твоему возвращению. Мне так тебя не хватало.
– А как же муж? – хмыкнула я.
– А что муж? Разве он заменит сестру, которая семь лет где-то моталась? – Дарина отпустила меня и снова принялась за вещи, – сейчас я найду нам самые красивые платья…
Меня тема ее замужества крайне волновала, поэтому я не могла сдержаться и засыпала ее вопросами:
– Как тебя угораздило выйти за саорца? Он и правда нормальный? Может, надо было отказаться?
– У меня, дорогая моя Несса, точно так же, как у тебя, не было выбора, – весело произнесла она, выдергивая с вешалок розовое платье, а следом – небесно-голубое, – просто в один прекрасный момент пришел отец и сказал, что моей руки просит жених из Саоры. Ты представить себе не можешь, как я тогда испугалась, как рыдала и скандалила. Даже из дома сбежать пыталась. А потом…
– Что потом? – напряженно спросила я.
– Потом увидела его и влюбилась, – рассмеялась сестра, продолжая кружить по комнате. К платьям добавились туфельки в цвет и накидки, – м-да, не густо… Дома у меня нарядов гораздо больше и все они роскошнее. Здесь все простенько, без изысков.
По-моему, платья, которые она нам приготовила, были прекрасны. Но меня больше интересовали не они:
– Влюбилась и…что дальше?
– Дальше была свадьба и уже почти год безмятежной счастливой замужней жизни. Мне очень повезло с супругом. У Шайриса особняк в столице, положение в обществе, целая конюшня дорогих лошадей…
– Ты же не любишь лошадей, – напомнила я.
После того как в детстве упала с непослушного пони и сильно ушиблась, сестра наотрез отказывалась ездить верхом.
– Разве? – кажется, Дарина удивилась. На мгновение между бровей проступила хмурая складочка, но тут же разгладилась, – так это было давно. Сейчас люблю. Я люблю все, что связано с мужем. Он замечательный. Ты в этом убедишься за ужином.
Продолжая без устали щебетать, она подскочила к туалетному столику, открыла шкатулку с драгоценностями и принялась в ней шуршать:
– Так, так, так, что у меня тут.
Кажется, она и впрямь была счастлива. Я же продолжала испытывать беспокойство:
– А второй саорец? Ты его знаешь?
– Кир? Конечно, знаю. Он нередко бывает у нас в доме. А что?
Я замялась, потом нехотя призналась:
– Он меня пугает.
В ответ Дарина снова засмеялась:
– Это он умеет. Порой как глянет – так сердце в пятки. Манера у него такая. Но ты не переживай, он тоже хороший.
Как по мне, на хорошего он был похож меньше всего, но в голосе сестры звучала бодрая уверенность. Выбрав несколько пар серег, она подскочила с ними к зеркалу.
– Что мы все про меня, да про меня. Лучше расскажи, как ты? Как академия? Как твоя магия?
***
– Я– отлично. Академия – осталась позади. Магия – есть.
– Напомни мне, каким чудесам ты там научилась?
– Лечить могу. Хочешь покажу?
– Я здорова, как молодая кобылка, – отмахнулась Дарина, прикладывая по очереди то одни серьги, то другие, – а второй дар?
– Читать могу.
– Пффф, и все? Я тоже умею читать, безо всяких там академий.
Я хотела признаться ей про третий дар, но внезапно слова встали поперек горла. Я так привыкла скрывать его ото всех, что не смогла себя пересилить. Потом скажу. У нас еще будет время для разговоров по душам.
– Я умею читать по-особенному.
– Покажешь?
– Конечно, – улыбнувшись, я посмотрела на отражение сестры, и замерла в недоумении.
Внезапно она мне показалась какой-то серой, уставшей и нездорово худой. Глубокие тени под глазами и взгляд полный тоски, никак не вязались с ее суетливой бодростью.
– Дарина? – встревоженно позвала я, – с тобой все в порядке?
Она развернулась ко мне с беспечной улыбкой:
– В полном. А что?
Я еще раз взглянула на отражение, потом на нее саму и не увидела ни измученной бледности, ни синяков под глазами, ни горько поджатых губ.
Показалось…
Противостоять жизнерадостному напору сестры было просто невозможно. Она буквально силой переодела меня в небесно-голубое платье с белыми кружевами, переплела волосы, собрав их в замысловатую прическу, заставила примерить ее серьги и подвеску.
А потом, пока я крутилась перед зеркалом, рассматривая свое преобразившееся отражение, стояла над душой и картинно возмущалась:
– Как можно быть настолько красивой?!
– На себя посмотри.
– Я-то ладно. К себе привыкла. А вот ты… Признавайся, вас там в Май-Брохе чем-нибудь подпаивали, чтобы вы цвели и пахли?
– Да кто ж его знает. Может, и подпаивали, – в шутку предположила я.
– Теперь местным красавицам туго придется.