— Врёт он всё! — выкрикнул Мишка вырываясь. — Как есть, врёт! Оба они голые были, лежали на кровати нашей! Он на ней лежал! Я всё видел! Кха…
Боротор коротко ткнул его кулачищем под рёбра. Удар получился хорошим. Михаил обвис на руках держащих.
— А может ты из-за Ксюхи это всё? — спросил неожиданно Сергей, переводя взгляд на Михаила. — Как-то по пьяни проговорился, что хочешь давно с ней один кров делить, да Любава мешает… Может, поэтому ты меня и убил, хлобыстень окаянный? Скажи, давно удумал всё это подстроить?
— Враньё! — просипел пытающийся встать Михаил. — Всё это враньё!
— А Ксюха… Это кто? — спросил я у старосты.
— Да бабёнка одна разбитная. Вдовица молодая, всё хвостом в городе крутила, а потом в деревню вернулась. Да видели вы её, она возле телеги тёрлась, — сказал староста.
Чернобровая красотка? Ну что же, тогда всё понятно… Значит, меня мой ведьмачий нюх не подвёл.
— Тогда…
Я не успел договорить, что «тогда» как Мишка вырвался из рук, кувыркнулся в воздухе и сиганул в окно. Только осколки посыпались по полу. Я попытался было прыгнуть следом, но куда там, он так дал стрекача, что даже зайцы могли бы позавидовать. Мишка мчался к телеге, чтобы запрыгнуть на неё, дать вожжей лошади, и постараться умчаться от нас.
— Держи его! Держи, а то уйдёт! — гаркнул я вслед.
— ХХА! — раздалось кряканье вместе с мокрым звуком удара.
— От меня не уйдёт, — пробурчал здоровенный мужчина, в котором я узнал кузнеца, отца Любавы.
Возле его ног лежал, раскинув руки, как будто пытаясь обнять Землю, окровавленный Михаил. К нему тут же кинулась та самая Ксения. Присела и попыталась привести в чувство.
— Не убил ты его, Гаврила? — высунулся из другого окна староста.
— Вырубил, но не убил, — прогудел кузнец в ответ. — Через полчаса, а то и через час сознание вернется.
— Через полчаса? Тогда хватит времени его в кандалы заковать. Давай, Гаврила, закуй татя, а я потом всё объясню! — скомандовал староста. — Токмо знай — невиноватая у тебя Любава. Не виноватая. А покуда закуй этого нехристя!
— Дык это с нашим удовольствием. Уважу зятя, чего уж там, — расплылся в улыбке кузнец.
Сноровисто подскочившая к лежащему тетка Матрона вылила на голову преступника ковш с водой, а после плюнула и пнула в бок. Что-то прошипела, то ли проклятье, то ли ругательство. После этого кузнец взвалил зятя на его же телегу и повел куда-то в сторону.
Офонарело хлопающая глазами Ксения осталась на месте. Её пальцы срывали свежие травинки. Она смотрела вслед уезжающей телеги.
— Микей Бурый, а что с преступниками вам покон велит делать? В полицию сдать, или как? — взглянул я на старосту.
— Боярин, не надо его в полицию. Мы сами знаем, что делать с этим убивцем. Обмажем медом, да привяжем к дереву, что возле муравейника растёт. Природа-матушка сама исправит то, что сотворила, — проговорил староста. — Вы лучше скажите, откуда у вас такое зелье-то интересное?
— А это от ведьмака одного подарок был, — пожал я плечами. — Короткое у него действие, вон, Сергей уже окончательно дух испустил…
Лежащий под одеялом мужчина и в самом деле превратился в то, что было до нашего появления.
— Серёгу мы похороним со всеми почестями, а что до Мишки-лиходея… Пусть его труп волки растащат, — вздохнул староста. — Собаке — собачья смерть. Любаву вот жалко. Исходил ведь её изверг, нутро всё отбил. Теперь пустышкой на всю жизнь останется.
— Её Тисвиса в помощницы возьмёт, — сказал я, показывая, как гоблинша усаживает девушку в машину. — Приведём в порядок, вылечим, пуще прежнего в деревню вернётся…
— Не надо бы ей обратно в деревню, барин, — покачал головой староста. — У нас хоть люди и добрые, но… сами понимаете.
— Понимаю. Микей, а вам теперь следует познакомиться с самой Тисвисой. Женщина она жёсткая, но справедливая. Думаю, что найдёте вы общий язык. По всем вопросам обращаться сперва к ней, а уже потом ко мне. Она моя правая рука по управлению деревнями.
— Баба? — нахмурился Микей. — Нет, я слышал, что другие деревни под её началом, но думал, что врут мужики.
— Вот и ваша деревня встанет под её начало. А уж если она мне пожалуется на сексизм или какие ущемления, то…
— То мы и сами ущемить кое-кому кое-что сумеем, — прогудел за спиной Боротор.
Я усмехнулся, кивнул на орка, а потом протянул руку Микею:
— Вот и состоялось наше знакомство. Пусть и не при очень приятных обстоятельствах, но состоялось. Будем жить-поживать и добра наживать. От вас жду повиновения и старания. Я со своей стороны приложу все усилия, чтобы добра у моих людей было как можно больше.
Хмурый староста пожал руку в ответ. Рукопожатие было твёрдым, мозолистым. Руки не понаслышке знали значение слова «труд».
Обратно я ехал в обществе орков. Марина попросила, чтобы не смущать Любаву мужским присутствием, пока завезет к себе в дом. Я отчасти был даже рад поездке с орками. Пусть и пришлось заткнуть нос затычками, зато не пришлось затыкать уши берушами, чтобы не слышать рассуждения о том, что все мужики — козлы!
Глава 2
Полог палатки чуть приоткрылся и наружу высунулась детская голова. Блестящие глазки стрельнули по ночному огороду, затем голова исчезла.
— Петька, а он точно попадёт в яму? Вдруг он её перепрыгнет? — прошептала Маша.
— Точно попадёт, сестрёнка, не пе-переживай. Не зря же мы так готовились. Лежи тихо и притворяйся, что мы спим. Если он перепрыгнет, то мы спустим «секретное оружие», а я ещё но-ножик спрятал под подушкой, — ответил Петька.
Пламя свечи отбрасывало тени на стены палатки. Сквозь прорезь полога внутрь заглядывала любопытная луна. Снаружи тихо шумели листья яблони, старый пёс Удмурт сонно брехал на мотыльков. За стенкой похрапывало «секретное оружие».
— Я всё равно боюсь, ведь он такой страшный. Помнишь, как он приходил, пыхтел и