Пытаясь приноровиться под широкие шаги Ивана, старушка семенила рядом с ним, на ходу рассказывая о последних новостях. Но Иван в ответ лишь хмуро молчал. – «Ничего, я догадываюсь, о чем молчит!».
Войдя следующим утром в здание поселковой администрации и узнав о том, что председатель задержится, а участковый отъехал по важным делам, Зоя Степановна ничуть не расстроилась. Она с порога углядела вчерашнюю картину, которая теперь украшала стену приемной, и вцепилась глазами в Веронику Сергеевну. Вид у последней, после бессонной ночи, был немного растерян и помят.
«Прям, как вчера у Ивана!» – подумала пенсионерка, а вслух сказала, – видела вчера твоего мужа, шел к тебе, горем убитый.
– Угу, – отозвалась Вероника.
– Уж не знаю, дошел ли? – не сдавалась старуха.
– Дошел.
– «И эта молчит! Ну хорошо, тут и так все понятно, я сама за нее расскажу!»
От предложения сесть на стул и подождать прихода председателя, Степановна отмахнулась, не до того ей сейчас. В мыслях кружили две идеи, первая из которых состояла в том, что Иван, заявившись вечером к Веронике, разрыдался у порога, а вслед за ним зарыдала и сама Вероника. Они просили друг у друга прощения, а потом занялись любовью, прямо на коврике в прихожей, и Верка страстно целовала Ивана, – «так все и было, я ж не выдумала, а своими глазами видела»!
Вторая идея была противоположной. Вернувшись домой, Иван обнаружил Веронику не одну, а с участковым – «вся деревня знает, как Колюшок на нее заглядывается!» А Ванька, как их вдвоем, значит, застукал, так и пошел жить к Сашке. Взвешивая, от какого из объяснений у соседок более округлятся глаза, Зоя Степановна побежала домой. Но открыв дверь и войдя в комнату, с ней приключилось что-то не ладное, перед глазами плясали маленькие голые матросы – «не иначе, как от быстрой ходьбы».
Засвистев, вскипел чайник, и кухню заполнил мятный аромат. Но чай не помог суетливой старушке. Матросы, сверкая голыми задами, продолжали выплясывать на чумазых обоях, и даже на треснувшем потолке. Зоя Степановна плеснула в них чаем, от чего обои частично отклеились от стен. Последнее позабавило пенсионерку. Старой сплетнице захотелось пуститься в пляс вместе с матросами, уши услышала музыку, игравшую вальс.
Раздевшись донага, старая Зоя, позабыв про сплетни, принялась бегать по комнатам и весело повизгивать, а потом, удивив себя, открыла шкаф в спальной комнате. Выгребая на пол содержимое полок, Зоя Степановна цеплялась пальцами в иссохшую древесину, не обращая внимание на ломающиеся ногти.
Женщина пыталась добраться до верхней полки, самозабвенно, не думая, что будет дальше. Руки постоянно соскальзывали, подушечки пальцев кровоточили от заноз, но боль почему-то доставляла радость. За этим занятием ее и застали подруги по пробежкам, решив заглянуть на утренний чай.
Зинаида Максимовна и Раиса Павловна сплетничать любили не менее хозяйки дома, но первым меньше повезло с воображением, все, что они рассказывали, звучало плоско и кособоко, не особенно прельщая уши невольных слушателей.
Немного постучав во входную дверь и обнаружив ее не запертой, Зинаида Максимовна и Раиса Павловна вошли в дом подруги, и с порога услышали грохот и чертыханья из дальних комнат. Пройдя внутрь, старушки обнаружили свою подругу совершенно голой, ушедшей с головой в непростое и бессмысленное занятие, цель которого выглядела нелепо, особенно для зрителей со стороны – добраться до верхней полки шкафа и просунуть в нее голову.
– Ты что делаешь, Степановна? – ахнула одна из старушек.
– А мы за тобой… на прогулку собирались… – опешила вторая.
– Сейчас-сейчас, уже скоро, – весело отозвалась Зоя Степановна, когда ее нога в очередной раз соскользнула с шатающейся нижней полки, оба колена женщины сильно кровоточили.
Не обращая внимание на боль, и не чувствуя выступившей крови, она снова по-обезьяньи подпрыгнула и ухватилась за крышку шкафа. На этот раз старухе удалось уцепиться пальцами ног за нижнюю полку.
Стараясь сохранять равновесие, чтобы снова не свалиться на пол, Зоя Степановна осторожно выпрямилась, и повернув голову боком, с трудом протиснула ее между верхней полкой и потолком шкафа. Голова с усилием вползала в узкое пространство, крышка шкафа больно защемил левое ухо.
– Да что же делается?! – не выдержала Зинаида Максивона, – слезай, говорю! А то чего-доброго…
Договорить она не успела. Зоя Степановна, по-девчоночьи звонко взвизгнув, оттолкнулась ногами от нижней полки и подкинула свое туловище вверх, сверкнув напоследок обвисшими грудями.
Какие-то мгновения, показавшиеся наблюдавшим целой вечностью, ее тело парило в воздухе, параллельно полу, затем сила притяжение взяла свое, и корпус пожилой сплетницы полетел вниз. За все время, начиная с того момента, как ей все-таки удалось втиснуть голову в узкое пространство верхней полки шкафа, Зоя Степановна не издала ни звука, лишь резкий и сухой хруст шейных позвонков передал подругам прощальный привет.
– Батюшки мои! – воскликнула Раиса Павловна, и с размаху плюхнулась задницей на пол…
Только через пол часа кое-как пришедшая в себя Зинаида Максимовна сумела доковылять до телефона на подгибающихся ногах, и трясущимися руками набрала номер местного участкового. Последний, не оказалось, в это время Сомиков делал Веронику вдовой.
На звонок ответила секретарша, еще не подозревающая о новом статусе свободной женщины. Она пообещала немедленно связаться с Николаем Ильичом, и незамедлительно прислать его по указанному адресу.
Впрочем, вызвонить Сомикова оказалось задачей не из легких. К счастью, в этот момент председатель находился неподалеку – в местном медпункте, куда заехал в очередной раз, вместе с районным светилом и умницей – Сергеем Петровичем Морозовым. Через десять минут оба представительных мужчины – глава местной администрации и заместитель главного врача районной больницы – последний так и не смог дозвониться на сотовый Сомикову, и теперь клял и материл последними словами – пытались добиться от напуганных дам причину странной и неожиданной картины. Но чем им в этом могли помочь пенсионерки?
– Шея хрусть, и все. Нету ее…, – в который раз растерянно развела руками Зинаида Максимовна.
– А ноженьки-то, ноженьки! Как дрыгались…, – не к месту вспомнила Раиса Павловна.
Николай Иванович, до боли в суставах, ухватился за край стола, подавляя желание врезать старой дуре кулаком промеж глаз. В поселке люди пропадают, какая-то чертовщина творится, Сомиков-гад опять, видно, запил, он сам которую ночь в пол глаза спит, голова от мыслей не отключается, давление, опять-таки… В общем, без таких подробностей председатель совхоза мог вполне обойтись.
Сергей Петрович, отпоив валерианой двух пожилых пенсионерок, отправил их с водителем на председательской машине в медпункт, а сам, взяв под руку побледневшего Николая