Типичный маньчжурский провинциальный центр с причудливым смешением архитектурных стилей. Традиционные китайские постройки с характерными загнутыми карнизами соседствовали с приземистыми бетонными зданиями японского присутствия и редкими каменными строениями европейского типа, оставшимися от русских строителей КВЖД.
Над городом доминировала массивная пагода с пятью ярусами крыш, а неподалеку от вокзала виднелись приземистые казармы с японским флагом. Наглядное свидетельство двоевластия в Маньчжурии.
— Станция Цицикар, конечная остановка, — прозвучало объявление на трех языках.
Мы неторопливо собрали вещи, тщательно проверяя наличие всего оборудования. Александров, выглянув в окно, сделал быстрый обзор перрона.
— Стандартный патруль, четыре человека, — негромко сообщил он. — Плюс двое в гражданском. Вероятно, наблюдатели.
Я кивнул, застегивая портфель с документами.
— Держимся вместе, — напомнил я. — Ли отправляется с нами в гостиницу. Никаких отклонений от легенды.
На перроне нас встретил начальник местной станции Чжан, сухопарый китаец средних лет с нервным тиком левого глаза. Его форменный китель КВЖД выглядел безукоризненно отглаженным, но воротник носил следы многократных перешиваний.
— Товарищи из технической комиссии? — уточнил он на ломаном русском, сверяясь со списком пассажиров. — Добро пожаловать в Цицикар. Все подготовлено согласно инструкциям из Харбина.
Рядом с Чжаном топтался молодой японский унтер-офицер, демонстративно записывающий что-то в блокнот. Начальник станции бросал на него нервные взгляды, явно опасаясь сказать лишнее.
— Спасибо за встречу, — я пожал руку Чжану. — Нам потребуется транспорт для оборудования и помещение для временной технической базы.
— Все готово, — подтвердил Чжан. — Два грузовика ожидают у западного выхода. Для базы подготовлен старый пакгауз железнодорожного депо. А для проживания забронированы номера в гостинице «Россия».
При упоминании гостиницы японский унтер-офицер что-то буркнул по-японски, но Чжан сделал вид, что не услышал.
Под руководством Перминова китайские грузчики начали перемещать наше оборудование в грузовики. Каждый ящик проверялся дважды по описи, чтобы ничего не пропало.
Я воспользовался моментом и отвел Чжана в сторону:
— Как общая обстановка в городе?
Чжан нервно оглянулся, убедившись, что японца нет поблизости:
— Напряженная, — прошептал он. — Японцы усиливают присутствие каждый день. Три дня назад прибыло два эшелона с военной техникой. Официально — для плановых учений. Неофициально… — он сделал жест, проводя ребром ладони по горлу. — Многие китайские семьи уже покинули город. Те, кто мог.
— А местные власти?
— Делают вид, что все нормально, — горько усмехнулся Чжан. — Губернатор ежедневно обедает с японским командованием, городская полиция получает жалованье из двух касс. А простые люди чувствуют приближение беды.
Грузовики были готовы. Мы разместились в кабинах и медленно двинулись по неровным улицам Цицикара.
Вечерняя жизнь города представляла странное зрелище. Китайские торговцы спешно сворачивали лотки, японские патрули с карабинами наперевес маршировали по главным улицам, немногочисленные прохожие старались держаться в тени.
— Гостиница «Россия» впереди, — Ли указал на трехэтажное кирпичное здание с потрескавшейся штукатуркой. — Построена еще при царе для инженеров КВЖД.
Гостиница действительно сохранила характерный стиль провинциальной русской архитектуры начала века. Массивный портал, лепные карнизы, высокие окна. Вывеска на трех языках гласила: «Гостиница Россия/Russia Hotel/シアホテル». Рядом с главным входом скучал японский часовой, лениво поглядывающий на прибывающие грузовики.
Администратор, пожилой китаец в европейском костюме с бабочкой, встретил нас с подобострастной улыбкой:
— Почтенные гости из Харбина! Все готово для вашего размещения. Лучшие номера на втором этаже с видом на городской парк.
Я бросил взгляд на схему гостиницы на стене за стойкой регистрации. Второй этаж, действительно, казался оптимальным, не на первом, куда легко проникнуть с улицы, но и не слишком высоко на случай необходимости экстренной эвакуации.
— Распределите нас так, — я обратился к администратору, — четыре номера рядом, в восточном крыле. Оборудование разместим в угловой комнате.
— Как пожелаете, — поклонился администратор, протягивая регистрационные карточки.
Александров бросил быстрый, профессиональный взгляд по сторонам, оценивая безопасность помещения. Я понимал его мысли.
Старая гостиница представляла сложную задачу с точки зрения защиты от прослушивания и наблюдения. Толстые стены могли скрывать старые технические шахты и ходы, идеальные для скрытого наблюдения.
Свои номера мы распределили следующим образом. Я с Архангельским занял угловую комнату с двумя окнами, выходящими на разные стороны здания.
Александров поселился в соседнем номере с Перминовым. Кравцова получила маленький номер напротив, а Ли разместили в конце коридора, в относительном отдалении от основной группы.
— Встречаемся через час в ресторане внизу, — объявил я, когда все разместились. — Затем проведем техническое совещание о завтрашних работах.
Как только мы остались наедине с Архангельским, тот немедленно проверил номер.
— Стены тонкие, разговаривать только шепотом и с предосторожностями, — заключил он после тщательного осмотра.
Я кивнул, распаковывая необходимые вещи из чемодана.
— Завтра с раннего утра выезжаем на рекогносцировку. Первый день — официальный осмотр железнодорожного полотна, чтобы не вызывать подозрений. На второй день приступаем к настоящей работе в районе предполагаемого месторождения.
Через час мы спустились в ресторан гостиницы, просторное помещение с высокими потолками, украшенными потускневшей лепниной. Странная атмосфера царила в зале.
Смешение эпох и культур. Официанты-китайцы в европейских фраках, блюда русской и китайской кухни в меню, тихая мелодия из граммофона в углу, исполняемая на китайских народных инструментах.
За несколькими столиками сидели японские офицеры, негромко переговариваясь. В дальнем углу расположилась группа европейцев, по виду инженеры или коммерсанты. Остальные места занимали китайцы в традиционных одеждах.
Нам предложили стол у окна. Ли уже ждал нас, изучая меню.
— Рекомендую местную форель, — сказал он, когда мы расселись. — Здесь ее готовят по старинному русскому рецепту, привезенному еще первыми строителями КВЖД.
— Отличная идея, — поддержал я, одновременно поглядывая по сторонам.
Незаметно для окружающих, я отмечал потенциальных наблюдателей. Японский офицер за третьим столиком слева слишком часто поправлял салфетку, чтобы видеть наш стол.
Китаец у барной стойки, судя по осанке и цепкому взгляду, явно не был обычным посетителем. Один из европейцев, с подстриженной по-военному щетиной, держал газету так, чтобы видеть нас в отражении оконного стекла.
— За нами наблюдают минимум три человека, — тихо сообщил я, наклонившись к Александрову под предлогом обсуждения меню.
— Вижу, — лаконично ответил он. — Еще двое у входа, остались снаружи.
Ужин проходил в непринужденной беседе о завтрашних планах работы. Мы громко обсуждали маршрут вдоль железнодорожного полотна, необходимость проверки дренажных систем, состояние насыпей после летних дождей.
Ли активно участвовал в разговоре, демонстрируя отличное знание местности:
—