Мои замки её тоже впечатлили. Я слегка сомневался, стоит ли выделять койко-место этой гвардейке, но потом определил её к Шае, решив, что им самое место коротать время вдвоём. Повезло ещё, что замки были в полном порядке. Милли тут же принялась шуршать по ним, собрала из бывших рабынь неплохую команду прислуги, разделив между ними территории и обязанности.
Уже через неделю к нам приехало золото, которое после подсчёта немного не совпадало с первоначальной суммой. Вместо пяти сотен я получил почти четыре. С одной стороны, я был ужасно зол, а с другой — не имел никакой возможности доказать, что телеги золота изначально не досчитывали столь крупную сумму. Либрионы всегда могли сослаться на то, что их несколько разграбили в пути.
Камелия приехала одна, в сопровождении лишь пары рыцарей. Она попросила не убивать их, а оставить при ней, ведь она политическая пленница, а не преступница. Я, помня, как она меня трахала, смотрел на принцессу со снисходительной улыбкой. Она это замечала и побаивалась даже пикнуть. Но я легко всё это решил, позвав Лею и передав, как и обещал, сестру ей.
Меня устраивал такой расклад, поскольку мы оговорили грани дозволенного, и я убил сразу двух зайцев одним махом. Лея была при деле, явно отыгрываясь на сестре, ну и мне не приходилось думать, что делать с капризной и явно садистской Камелией. Самое главное сейчас для меня было подготовить бывших рабов к сражениям. Я должен был, прежде чем планировать поход куда-то дальше, сделать из своей крошечной империи нечто совершенное.
И начал я изнутри. Пришло время со всем разобраться.
Сквозь окна замка пробивались лучи утреннего солнца, заливая холодные каменные стены переменным теплом. Я взял свой посох, инкрустированный драгоценными камнями, и направился наружу, откуда слышался гомон голосов. Ветер играл с волосами, и я глубоко вдохнул свежий воздух, наполненный запахом земли и древесины.
Нынешние мои владения, после полученных даром земель от бывших рабовладельцев, простирались до самого горизонта — и почти куда ни глянь, трудились бывшие рабы. Это были люди, жаждущие свободы и надежды. Я обычно об этом не задумывался, порой забывая, что среди них есть те, кто потерял всё. Пройдя сам через бойцовые ямы, я как-то осуровел в отношении судеб простых смертных.
С теми же мыслями я направился в сторону рабочих. Стараясь не выдавать своего присутствия, я медленно двигался вдоль рядов трудящихся, занимающихся новыми бараками и конюшнями. Взгляд стал мягче, когда я заметил их старания. Мужчины и женщины работали не покладая рук, с завидной энергией, перекрикивая друг друга через шум молотов и лязг инструментов.
Я знал, что каждый камень, который они водружали, каждая древесина, которую они тягали, — это не только насущная необходимость, но и уверенный шаг к их свободе. Я пересёк небольшой мост, за которым росли несколько фруктовых деревьев. Я видел, как женщины и дети собирали плоды, совершенно невинно радуясь происходящему, даже через навалившуюся на плечи усталость и сходящий с их лбов пот. Забавно, что я, пытаясь просто не оставаться в грязи, создал нечто более слаженное, организованное. Многообразное.
Подбираясь к тренировочному полю, я заметил Лекса и Рина, моих подчинённых, изображавших нечто вроде случайной потасовки в песчаном кольце, заведомо изношенном и извивающемся под их движениями. Они учили рабов сражаться, даря им навыки, которые могли легко обернуться во спасение в трудный час. Я наблюдал за ними с растущим любопытством, прислушиваясь к громогласным командам.
— Ещё раз! Подъём! — закричал Лекс, указывая на группу неопытных бойцов, пришедших на тренировки с трогательной надеждой. — Вы воины теперь! Так, не отлыниваем! Всех, кто будет сопли жевать, — отправим обратно на поля!
Что ж… Несколько грубовато, но… Лекс прав, просто так кормить я их не собирался. Мне нужны были сильные солдаты, готовые в любую минуту постоять за себя, а не дармоеды, не способные защититься от летящей в них палки. Я вышел на поле и, подняв руку, привлёк внимание четырёх, примерно, сотен поднятых голов. Лекс и Рин остановились и улыбнулись, приметив меня через огромную толпу. Было забавно, что они же и сами не так давно отмылись от крови и грязи бойцовских ям, а теперь возглавляли эту вереницу нынешних неудачников — будущих воинов.
— Есть желающие и со мной сразиться? — вопросил я медленно и уверенно, растягивая губы в хищной ухмылке. Что? Мне тоже нужно было качаться дальше.
Некоторые рабы обменялись взглядами, полными удивления и непонимания. Я почувствовал, как по воздуху прокатилась волна напряжения, исходящая от каждого замершего в ожидании человека. Желающих оказалось удивительно много, практически все первые ряды.
Выбрав одного из тянувших руку для сражения, я протянул парню ладонь, буквально вытаскивая его из толпы. Прекрасно помнил, что он был среди тех, с кем я делил поле перед Леонами. Кажется, его звали Алан. Я не мог сказать, что он был особенно силён или выделялся чем-то незаурядным, но и слабаком бы его не назвал. Так что, видимо, Алан решил отыграться за тот раз, когда ему не удалось со мной сразиться.
Мы встали друг напротив друга, и я почувствовал, как наэлектризовался воздух между нами. Алан настороженно наблюдал за моими неспешными движениями и провожал цепким взглядом особо подозрительные. Я поднял посох и сконцентрировался, вбирая в себя магическую ауру вокруг. Это был не просто бой, а полезная практика, которая могла вдохновить рабов.
— Готовься! — крикнул я, и наш бой начался.
Алан ринулся вперёд, его тело источало исключительную решимость. Я пружинисто увернулся от его удара, и в тот момент, когда он собирался нанести следующий, всколыхнул посох, заставляя тот лучиться подвижной энергией. Отвёл руку чуть в сторону, заостряя внимание бойца на игриво искрящемся жезле, и ненавязчиво, точно нехотя, отклонил на несколько градусов.
Соперник в тот же миг отскочил в сторону, прищурившись, застыл на месте в оборонительной позе и стал выжидать. Я разочарованно скривился. Ошибка. Непростительная ошибка. В реальном бою из-за действий Алана от него бы и мокрого места не осталось — он предпочёл бездействие активному наступлению. Последнее в его случае хотя бы имело шансы на успех — он был непредсказуем, оттого и прогадать, какой выпад он сделал бы в этот раз, было почти невозможно.
Но вот он стоял передо мной, пышущий невероятным сосредоточением, концентрацией и магией, и просто… смотрел. Отдыхал на солнце, глядя на чёртов посох, как