– Это касается тебя.
– В таком случае, что бы ты ни сделала, нет того, что я тебе не простила бы. Считай, что ты обладаешь “родительским” иммунитетом в моих глазах, – я положила ладонь на её плечо и, улыбнувшись сквозь зубы, сжала его, но Кармелите было не до веселья.
– Прости меня… За то, что из всех моих детей ты первая прошла операцию по вшиванию капсулы в сердце.
– Это только звучит страшно “вшивание капсулы в сердце”. По факту: миллиметровый надрез вблизи сердца, миллиметровый имплант под кожу, даже орган не задевает…
– Десять выживших из ста проб…
– И я среди выживших.
– Потому что операцию проводил Майкл Полярис. Только его десять операций и закончились положительно. А что, если бы на тебе произошёл сбой?
– В порыве гнева ты бы свернула шею одному старику, – в очередной раз попыталась свести всё к сарказму я, но и в этот раз не удалось.
– Я серьёзно…
– Я тоже! Если тебя волнует факт моего прощения, тогда я прощаю тебя “ни за что”, потому что я “ни на что” не держу обиду. Вспомни, ведь я сама рвалась на операцию, до которой ты не хотела допускать ни меня, ни Спиро, ни Клэр. Это всё чокнутые мы: нам хотелось поскорее стать как ты, Беорегард и Теона, как Титан… – я осеклась.
– А что, если ты, во время своих блужданий по Диким Просторам, попробовала бы вскрыть капсулу?! Ты не представляешь, в каких муках я прожила последний год, задаваясь этим вопросом каждый день, не зная, куда бросаться, где искать тебя, как не допустить того, чтобы ты использовала титановую иглу, которую ты носила при себе…
– Но я ведь в итоге вскрыла капсулу. Пусть и не иглой, пусть не сама, пусть при помощи Тристана, но я вскрыла её. Посмотри на меня: если бы не вскрытая капсула, я бы сейчас не стояла перед тобой Титаном.
Она внезапно отвела свой резко заметавшийся взгляд. И я замерла. Я поняла ещё раньше, но теперь у меня не осталось ни единой доли сомнения… Ах ты ж!.. Тристан, что ты наделал?!.. И ответ самой себе на немой вопрос: не хочу узнать от других, как не хочу сейчас же узнать это от него… Пусть я не просто чувствую, но уже наверняка знаю, что обманута, однако… Узнаю, в чём именно и каким образом – и всё изменится. Пусть же Он сам подберёт и место, и время, которых у нас, благо, в избытке. Это первые дни, первые недели, первые месяцы моей металлической жизни: я хочу насладиться этим уникальным периодом, который никогда в моей жизни, сколько бы она ни продлилась, не повторится; не хочу омрачить лучшее, что мне сейчас дано – мой момент, моё время. Да и что там может крыться такого ужасного? Наверняка ничего из того, что я не смогу пережить или понять… Наверняка что-то из того, что я не смогу забыть. И ведь знаю, что выбрала себе в пару одного из сильнейших и мудрейших, но при этом и хитрейших Металлов: в конце концов, он десятилетие своей жизни посвятил профессиональному и поразительно результативному шпионажу. Но почему стоит ему сосредоточиться на мне, как он мгновенно обращается в упрямого, самонадеянного, ослеплённого… Я слишком влюблена, чтобы присвоить его поведению нелестное обозначение. Но если посмотреть на ситуацию незамыленным любовными феромонами, трезвым взглядом, в голове рождается всего одна-единственная мысль: “Дурак, что же ты наделал?”. Ответ получить и хочется – нужно! – и колется – больно! И самое печальное: все – Кармелита, Беорегард, Теона, – знают, что́ именно он сделал. Сделал со мной. И речь здесь вовсе не о “неразлучниках”, о сути которых я узнала, казалось бы, непростительно запоздало. Они знают и молчат. Немо покрывают его. Почему? Потому что не понаслышке знают о моём непростом характере. Потому что хотят дать ему шанс. Ведь они любят его. Как меня. Значит, не хотят навредить. Нам. Замкнутый круг мазохизма получается. И разорвать его могу либо я – чего не будет, ибо я не из тех, кто облегчает задачи даже близким людям, а порой особенно близким людям, – либо Тристан – а вот это то, чему быть и чего не миновать. Подождём же. Все вместе: я, Теона, Беорегард, Кармелита и, самый главный мазохист в этой драматической постановке и её же основоположник, Тристан. Подождём и дождёмся, а там… Будь что будет. Динамит или бахнет или не бабахнет – одно из двух. Кто меня знает? Только я, но с одним важным “но”: даже я ещё не изучила себя усилившуюся, себя-Титана.
К нам, с безалкогольным ягодным морсом в руках, вовремя приблизилась Теона: я как раз начала думать о том, как незаметно для знающей о моей проницательности Кармелиты исчезнуть из поля её зрения, а по-хорошему, заодно и из её меланхоличных мыслей. Пусть порой лежащие у изножий скал камни и бывают более душевными, нежели я в диалогах, всё же доставлять своей холодностью душевные терзания своим людям – не то, к чему я стремлюсь, даже с учётом того, что давно как являюсь признанным, пусть и невольным, мастером в этом бесхитростном деле.
Я передала Кармелиту Теоне без лишних слов, но, уже отойдя, навострила слух: Теона советовалась по теме нарядов для малышки Теи, которые можно отыскать на складе, и, что совершенно неудивительно, Кармелита мгновенно переключилась с меланхолии на энтузиазм. Теона – та ещё мастерица внушать людям необходимую ей эмоцию: благо, её совершенно не интересуют негативные эмоции в чужих лицах. В детстве я порой задумывалась о том, как же Теоне и Беорегарду повезло – воистину идеально подошедшие друг другу люди: король и королева – более точно их не опишешь. В теории: может ли кому-то в радиусе этих двух счастливчиков повезти так же? Я имею в виду вовсе не их власть или материальное богатство, и даже не их внезапное родительство. Исключительно любовь. Неужели кому-то может повезти так же? Кармелита уже четырнадцать лет одна: кто знает, на сколько ещё продлится её одиночество и будет ли у него вообще край? Следующие из приближённых ко мне Металлов: Джекки и Конан. Из того, что я уже успела увидеть – отличная пара, но оба темпераментны, как рогатые быки, так что наверняка не будут проживать каждый общий день душа в душу, без некоторых шероховатостей, которые, впрочем, определённо послужат их отношениям дополнительным топливом, что может играть ключевую роль, когда речь заходит вовсе не о метафорической “вечности на двоих”. Теперь