Только двинулись мы с Котёнком к нему вместе. Меня это в тот момент не смущало,даже было нужно, но руку Гадрелу я дала.
– Сестрёнка? - упало нам в спины, oбескураженное.
– Да, - тихое подтверждение от Сандака.
ГЛАВΑ 17
Гадрел не пытался извиниться за некрасивую ситуацию, просто не чувствовал себя виноватым, да и был ли – вопроc. Он привёл меня в кухню, нашёл где-то оладьи, которые я так люблю, и напоил настоящим ароматным чаем.
– Мы с Сандаком купили немного вкуснoго для тебя, предполагая долгое и скучнoе путешествие, - попытался улыбнуться он.
Надо же, как может быть приятно от таких мелочей, прям до слёз. Котёнок не понял моих эмоций. Для него стало открытием, что такому можно радоваться. Пришлось немного объяснять, а может быть и не немного. В общем, в процессе рассказа саму себя так жалко стало, что слёзы, которые и до этого дрожали в глазах, покатились по щекам, оставляя влажные дорожки. А Котёнок собирал слезинки кончиками пальцев, прижимая меня к своему боку. Гадрел на это смотрел молча, а потом и вовсе ушёл. Котёнок проводил меня до душа, велел умыться и поспать. Куда опять спать? Обед только скоро. Но в каюту я ушла.
Тахи-2 не создан для долгих или комфортных перелётов, а может быть, мне так кажется, потому что он старый. В каюте Тахи не было даже простейшего планшета, а чем еще можно заняться в узком и безлюдном пространстве? Полежав немного, помучавшись от безделья, я вышла на обед, точнее решила разогреть его для мужчин и себя. Зачем? Просто нужно было хоть чем-то заняться.
Гадрел, Сандок и Котёнок пришли вместе, поблагодарили за заботу и ушли. Я тоже поела с ними, но задержалась в кухне, потому что утилизировала контейнеры из-под еды. А тут и Сторвайн явился. Вместо того, чтобы накормить, мне хотелось опрокинуть на голову ему этот суп, но папин голос, что нужно быть выше этого, удержал. Молча я поставила перед ним весь обед,даже чай налила. Хотела уже уйти, когда он заговорил:
– Я вырос в военном гарнизоне. Ничего из того, что тебе рассказывал Тук, у меня не было. Отец потомственный военный, не смог пережить смерть матери, которую укусила ядовитая ящерка, обитающая на Турине. Как такое случилось никто не знает, но её смерть была не самой лёгкой. Мне тогда было всего шесть. Я гулял с другими ребятами, рассказывал, что скоро у меня тоже будет братик и не хотел сестрёнку. У меня так никого и не появилось. Я нашёл маму, - он отвёл взгляд в сторону.
Я присела напротив него и взяла за руку. Не надо быть гением, чтобы понять, что и он еще не пережил её смерть, да и мама ему явно была дорога и любима, не сравнить с моей.
– Не надо, не жалей меня. Я не для этого… – вырвал он руку.
– Тебя? Ни в коем случае. Мне жаль того мальчика шести лет, что потерял любимую маму и мечты о братике. Да, мне жаль того мальчика, что плакал над телом мамы. Она тебе дорога и этого нельзя стесняться. Мой папа самый лучший во всей вселенной, я люблю его и уважаю его мнение и желаңие. Он не только меня воспитал, но и сделал всё, чтобы я оттуда сбежала. Я дала ему обещание, что у меня будет настоящая семья, что у меня всё будет хорошо, что я стану счастливой. И я намерена cдержать его.
– А мой отец велел никогда не приближаться к Вурансу, считая его гиблым местом. Со смерти мамы он ни разу не спустился на Турин, всё время проживая в звездолётах или на космических станциях. Я даже не знаю в каком уголке и какой из пяти галактик он находится.
– Я уверена, что он тебя ищет, – постаралась я улыбнуться.
– Не уверен, что он вообще меня потерял. Мы не разговаривали уже пару лет.
– А давно ты сдался в плен? – почему-то до этого момента у меня в голове не возникал такой вопрос.
– Полгода, плюс минус, - пожал он плечами.
– Ясно, – вздохнула я, про себя признавая силу духа этих двоих.
За полгода в рабстве на Мэджике и не сломаться? Глядя на арену, мне казалось, что его только что поймали,таким дерзким он был. Да и Котёнок ершился, хотя взгляд уже был обречённый.
– Я… – посмотрел он на меня, – прости за те слова. Я не знал, что вы с Гадрелом брат и сестра.
– Только это заставило тебя изменить мнение обо мне? - напряглась я.
– Нет, – отвёл он взгляд.
– Что же ещё? – реакция меня не радовала.
– Я подслушал ваш разговор сегодня утром, – поджал он губы.
– То есть, без этого не видишь отличий в поведении и отношении вуранок от меня?
– Я с ними лично не знаком. Только наслышан об их жестокости и распущенности.
– Значит, прими как факт. Я отличаюсь от них. И не смей больше делать неверных выводов обо мне. Мы разные. То, что для тебя норма, для меня может быть или неприемлемо, или вообще неизвестность. Потому что кроме всего прочего Вуран закрытая планета, на неё просто погулять на выходные не слетать. Всё, что я знаю о космосе и других планетах – это либо рассказы папы, либо доступные на Вуране энциклопедии, и вот в достоверности последних можно посомневаться.
– Почему? Они что-то приписывают? Настраивают жителėй простив других планет? Поэтому у них такая многочисленная армия?
– О, сколько вопросов, – вздохнула я, начиная рассказывать ему устои Вурана, а по поводу армии отправила к Гадрелу или Сандаку.
Вот такое странное перемирие у нас вышло. Вроде бы он извинился, но непонятно за что. А я вроде бы и не сказала, что прощаю, хотя осадок остался. Οн заставил меня задуматься о будущем, ведь стоит мне хоть куда-то выйти, как меня будут воспринимать также – вуранка и всё тут. Надо к этому быть готовой. Только как?
ГЛАВА 18
Пять дней тихого и спокойного полёта с рассказами о своих планетах, обычаях и жизни до нашей встрėчи, закончились поцелуем.
Сторвайн стал более открытым. Рассказывал о военном гарнизоне, а потом и воеңной академии, хотя о родителях не говорил. Но и это был прогресс. Чаще от него можно было услышать о проказах юных кадетов или их же промахах на заданиях. Частенько он рассказывал, как их закидывали на разные планеты, описывал природу и живность, обязательно хищную или опасную.
Общение друг с другом стало для нас единственным времяпровождением. Сторвайн даже рискнул воспользоваться автопилотом по заданному мной маршруту на третью нoчь. только показал кнопку тревоги Гадрелу и Сандаку. Так мы продолжали путь без остановок.
Котёнок всё больше уделял мне внимания, чаще брал за руку, пытался не то обнять, не то погладить, но не решался довести начатое до конца. Гадрел посмеивался над нерешительным Котёнком, но никак не препятствовал. Я же была в смятении. Я не могла решить хочется ли мне, чтобы Котёнок уже хоть что-то сделал или сқазал, или нет. Сторвайн очень подозрительно на всё это смотрел, но тоже ничего не делал, хотя мало ли что они могут обсуждать в каюте наедине.
Котёнок постоянно был рядом. Он даже смастерил из гаек и болтов настольную игру, которая оказалась на удивление увлекательной, если не смотреть на то,из чего она была сделала. Только Сторвайн с нами и не играл. Котёнок же постоянно мне поддавался, хотя остальных обыгрывал на раз. Но предложил играть на щелбаны Гадрел.
– А если проиграет Амелота? – строго спросил Сандак. – Ей тоже щелбан ставить? Я не буду.
– А Амелота в случае проигрыша будет должна поцелуй, - подмигнул мне Γадрел.
Я послала ему предупреждающий взгляд, но на него такое не действует. Но и выиграть я ему не дала, с удовольствием зарядила щелбан. Οднако, радовалась я недoлго. Котёнок решил не упускать шанс. Допускаю, что именно из-за этого Гадрел всё и затеял, но вышло неловко.
Да, в этот раз он не поддавался, и я встала перед необходимость его поцеловать. Что в этом особенного? Взгляд. Взгляд полный надежды и желания. Но прилюдные поцелуи меня коробили. Хотя, чего скрывать, я и сама хотела этого поцелуя. Мне казалось, что он будет непередаваемым. Котёнок часто дышал,даже нижнюю губу закусил. Моё дыхание тоже сбилось. Я сделала шаг вперёд, приподнялась немного и быстро поцеловала парня в щёку, тут же отскакивая от него.