Пока бабка спала, а дед отлучился по делам, мы с Вовкой сняли лампадку. На всякий случай взяли ещё икону. Я разумно прикинул, что хуже точно не будет. Раз бабка с ней периодически разговаривает, то только на пользу пойдёт. Книгу мы нашли в шкафу. Взяли ту, что постариннее и потолще. Я так понимал, что главное – соблюсти ритуал, ну и дыма побольше.
Не скажу, чтобы я прям верил в благополучный исход. Внутреннее чутьё подсказывало, что будет всё как раз наоборот. Но намерение у нас было самое благое. Сила мысли затмевала разум. Иногда бывает такое, что самая дурацкая затея кажется гениальной. Ты даже наперёд представляешь все ещё необъявленные благодарности.
Итак, у нас с Вовкой было почти всё готово: книжка, лампадка и даже икона. Нужно было ещё петь. Проблема была только в одном – я не помнил, что там пел тот самый батюшка. Отдельные слова всплывали в памяти, но они перемешивались с другими из бабкиных молитв. И ещё надо было чем-то заправить лампадку, чтобы она дымила. Но тут как раз проблемы не возникло. Я взял из дедовского мешка махорки.
Через некоторое время мы на изготовке стояли возле бабкиной кровати: Вовка с лампадкой, я с книжкой. Сначала я хотел дымить, но Вовка сказал, что, если я не дам ему дымить, то бабку лечить он отказывается. Пришлось ему уступить.
Запалив махорку и чуть раздув её, Вовка начал раскачивать лампадку. Начало вонять так, как будто несколько дедов закурили одновременно. Я открыл книгу наугад и начал нараспев петь всё, что мог вспомнить. Главное, слова специфически растягивать. Возможно, это важно.
– Отче-е-е на-а-а-а-аш. Да святи-и-ится имя-я-я-я твоё-ё-ё.
Вовка лыбился и увлечённо махал лампадкой, а я пытался ещё что-то вспомнить.
– Иже-е-е… иже-е-е… – тут меня как будто заклинило.
Так как вспомнить я больше ничего не мог, то решил просто петь текст из книги. Ну, по сути, какая разница? Перевернул страницу и начал.
– Мясо-о-о обмы-ы-ы-ыть, разруби-и-и-ить…
На слове «разрубить» бабка зашевелилась, открыла глаза и повернула голову в нашу сторону. Тут я вспомнил ещё слова того самого батюшки и продолжил, глядя на бабку.
– Вечный поко-о-о-ой. Вечная па-а-а-амять. Аминь, – закончил я обряд исцеления и захлопнул книгу.
Судя по тому, как у бабки округлились и увеличились в размере глаза, ей стало значительно лучше. Если до этого она их чуть приоткрывала и смотрела из-под век, то тут был явный прогресс.
В тишине только цепочка позвякивала на лампадке, которой размахивал Вовка. Но тишина эта была обманчивой, что-то вроде затишья перед бурей. Я даже услышал, как у меня мурашки по спине протопали и убежали куда-то в район пяток. Судя по всему, пора было последовать их примеру.
Бабка приподнялась на кровати и проследила за колебанием лампадки, которой всё ещё размахивал Вовка. Судя по её растерянному виду, она пыталась собрать воедино всё увиденное и прийти к какому-то умозаключению. Затем она села на кровати, спустив ноги на пол. Посмотрела ещё раз на Вовку с дымящейся лампадкой в одной руке и иконой во второй. Затем она перевела взгляд в угол, где всё это висело прежде. Теперь ей, кажется, стало всё понятно.
– Вы охренели? – совсем не больным уже голосом промолвила она. – Какой покой? Какая вечная память? Да с вами никакого покоя! Мать вашу! Иже на небеси они собрались меня отправлять! Чуть дом не спалили ещё!
Мне так показалось, что миссию мы свою выполнили. Результат был налицо. Главное теперь вовремя ретироваться, чтобы не получить результатом по жопе. Бабка хоть и выздоровела одномоментно, но была чем-то недовольна, что опять же указывало на её полное исцеление.
Я аккуратно положил книжку на пол. Вовка тоже последовал моему примеру. Он перестал размахивать лампадкой и поставил её на пол. Икону протянул бабке. Та одной рукой взяла икону, а второй попыталась схватить Вовку. Победила молодость. Вовка оказался резвее, и через секунду мы уже выскочили из комнаты.
– Вы же всё равно вернётесь, попы` самозваные! – кричала нам бабка вслед. – Я вас так отлучу от церкви, что ваши по`пы распрощаются с вечным покоем!
Наш побег длился недолго. На крыльце нас перехватил дед. Он как раз возвращался домой. Услышав грохот и топот, он принял позу голкипера и, когда распахнулись двери из сеней на крыльцо, был уже готов.
Когда он вернул нас домой, бабка уже подняла книгу и лампадку. Со стороны это выглядело странно – для деда странно.
– Я смотрю, ты уже совсем выздоровела, – дед с подозрением посмотрел на бабку.
Та пыталась задуть дедову махорку в лампадке, но становилось только ещё хуже.
– Да чтоб вас! – она встала с кровати и прошла на кухню.
Затем вернулась, взяла икону и поставила её на место вместе с лампадкой. Потом бабка села за стол с книгой, которую я использовал для исцеления, и открыла её.
– Может, скажешь чего-нибудь? – дед сел напротив. – Ещё утром валялась без сил, а сейчас…
– Выздоровеешь тут, – бабка листала страницы. – Когда тебя живьём отпевать начнут, вмиг выздоровеешь. Вечный покой вам только сниться теперь будет.
Бабка сурово взглянула на нас с Вовкой. Дед смотрел то на нас, то на бабку, всё ещё ничего не понимая.
– Вот оно где, – бабка остановилась на одной странице. – Рецептом борща отпевали, ироды.
Чуть позже бабка рассказала деду, что произошло. Затем мы с Вовкой рассказали, что именно мы делали. После нам уже объяснили, что Никитична умерла, а не уехала и что батюшка не лечил её дымом.
– Но я тебе вот что скажу, – наклонилась бабка и зловеще промолвила. – Ты нашёл самое страшное заклинание из всей поваренной книги.
Я ничего не понял. Вовка тоже удивлённо хлопал глазами, и даже дед был в замешательстве. Бабка продолжила:
– Когда вырастешь, попадёшься ещё на него. Найдётся такая, которая так мясо обмоет и разрубит, мозгов тебя последних лишит, что душу свою отдашь.
Но я всё равно ничего не понял. Потребовалось ещё много лет, чтобы снова столкнуться с этим заклятием и вспомнить бабкины слова.
Про ракету
Глава 11
После двух дней дождей утро выдалось солнечным и предстоящий день обещал быть замечательным. Бабка так и сказала, выйдя на крыльцо: