Но он, надо было отдать мужику должное, не спасовал и перед тремя командирами личной гвардии Канцлера. Хоть и подался назад, пытаясь рывками высвободить свою конечность из железной хватки Фила.
Остальные посетители сидели за своими столами, не издавая ни звука, не шевелясь даже, кажется, но с ощутимым интересом следя за происходящим, ловя каждое произнесенное слово.
— На твоем месте, я бы сейчас умолк и быстро-быстро уносил отсюда ноги, забыв о пожитках, — здоровяк-Фил встряхнул трактирщика так, что у того челюсти клацнули, и отбросил от себя, да и от девушки, подальше. — Покаонне узнал, как ты с ней обращался, и что на наших глазах хотел ударить ее, — уже не оборачиваясь, Фил так же шагнул к Инди.
Не этот хозяин харчевни отныне был их главной заботой. Как и не позабытый уже «спокойный» ужин, да и любая еда в принципе.
Кайл и Трэв тоже стояли по бокам от девушки, и теперь они трое словно бы заключили ее в кольцо, отрезав от всех остальных, защищая и изолируя. Так, как когда-то не сумели уберечь…
— Кто… Он? — с явным страхом и недоумением спросил трактирщик, поглядывая на них снизу вверх, не решаясь подняться с пола, куда рухнул после пинка.
— Канцлер… — не оглядываясь уже на него, бросил Кайл через плечо, пока Фил, более всех их разбирающийся во врачевании, пытался определить состояние Мелинды, напряженной и точно не до конца понимающей происходящее.
Лично его все больше тревожило ее явно ухудшившееся зрение. К тому, что она их не узнавала, он, наверное, был готов, после опыта с Мартином. И все же…
— Ваше Высочество… Инди… пожалуйста, пойдемте с нами, — тихо, будто бы не зная как говорить, неуверенно подбирая слова, и не обращая внимания на пораженные, полные страха судорожные вздохи трактирщика и окружающих, почтительно попросил Фил, склонившись к девушке.
Та, видимо, понимая, что они стоят вокруг нее, хоть и не очень хорошо видела, сделала глубокий вдох, и, будто принуждая себя, медленно распрямилась, расправив плечи и гордо подняв голову…
Кайл тяжело сглотнул, увидев на ее щеке и виске свежий синяк… Он не мог представить, как на это отреагирует Ройс теперь… Тот и ранее никому не спустил бы и просто грубости в отношении его жены. Сейчас же… Не говоря уже о том, как в целом выглядела принцесса…
Хотя, Пресветлая! О чем он?! Она — перед ними! Живая! Во что даже Марен не верил! Так ли важно все иное?!
— Куда? — они все вздрогнули от звука этого тихого, но такого ровного голоса, идущего вразрез с ее напряженным видом, растрепанными короткими волосами, судорожными складочками у слепощурящихся глаз.
Голоса, который уже и не мечтал услышать ни один из них. Позабытый за эти месяцы, и такой знакомый, будто только вчера еще слышанный.
— Домой… — произнес Фил, но, словно не уверенный, что этого достаточно, внезапно добавил. — К Ройсу…
Они все трое заметили, как она вздрогнула при звуке этого имени… тут же напряженно, но с такой знакомой им царственной уверенностью, кивнув. И первой повернулась в направлении выхода из харчевни.
Глава 1
— Инаугурацию надо провести как можно скорее, — Марен сидел за столом, по правую руку от Мартина. — Люди любят праздники и зрелища. Это снизит напряжение…
— Ну, зрелище мы только-только организовали, — мрачно хохотнул Алекс, устало откинувшись на высокую спинку стула. Перевел на него многозначительный взгляд.
Ройс скупо усмехнулся в ответ на эту реплику соратника и кивнул, во многом соглашаясь.
Он сейчас мало говорил. Только там, где без этого действительно не обойтись. Берег нервы и психику друзей, потому что даже им было сложно долго выносить звук его голоса нынче, хоть он никогда и не обращал против этих людей приобретенную силу.
Они все устали за последние дни, буквально забыв об отдыхе и толковом сне. Разумеется, себя Ройс в это «они» не включал, он не имел ни права, ни моральных сил на усталость… Только глубокая темнота, наполненная его болью. Но такое состояние уже стало привычным, воспринимаясь как данность.
Его кресло, по левую руку от нового Герцога, пустовало. Ройс стоял у окна, наблюдая за тем, как внизу, во внутреннем дворе дворца, тренировались отобранные им лично люди. Те, кому он отдал мизерную часть дара Морта, но и этого оказалось достаточно, чтобы подавить всех заговорщиков, да и «мирное население» Мирты теперь контролировать…
Сейчас они отрабатывали спарринги два на два. Интересное зрелище.
Зрелище… Да, это Ройс сполна обеспечил пару дней назад всем жителям и гостям столицы. Такого «зрелища» в Мирте столетиями не видали.
Казнили заговорщиков.
Публично, на главной площади. ОН казнил. Лично. Не оставляя им ни гордости, ни какой-то претензии на достоинство. Грязно, кроваво, показательно. Чтобы на века запомнилось, и никто больше не смел и подумать о том, стоит ли поднимать руку на герцогский дом… На принцессу…
Мартин не вмешивался, хоть и знал, что захватчица номинально приходилась ему старшей сестрой. Марен прилюдно вынес обвинительный приговор, который Ройс и привел в исполнение как Канцлер и советник Герцога.
Он мстил, да. И никто не посмел ему ничего сказать…
Теперь против Ройса, в принципе, никто не выступал. Даже Марен и Марти позволяли себе лишь советовать или «обсуждать» ситуацию… Но окончательные решения в вопросах, которые Ройс брал на себя, принадлежали только ему. И, откровенно говоря, он не смог бы предугадать, как отреагировал бы, попробуй кто-то вмешаться. С каждым днем тьма все плотнее окутывала его мысли и сущность, вызывая у Ройса такие стремления, потребности и порывы, которые ранее он и представить себе не мог. Жестокость подобной мощи, которая никогда не была ему свойственна…
Это пугало? Окружающих, точно улавливающих нарастающее напряжение, — однозначно. Самого Ройса… он не знал.
Потому и казнить заговорщиков — казалось самым простым способом хоть немного снизить градус внутреннего тления, сбросив на них часть этой нужды в чужой пытке. Заслужили.
Для Ройса они еще легко отделались, он и не использовал максимум того, что смог бы выжать из вновь полученной силы, и что вынесли бы их тела…
Однако, к ярости Ройса, кара настигла не всех. Бывшая Герцогиня сбежала, очевидно, заранее прослышав про него и поняв, что ее война